Ричард Длинные Руки – гроссфюрст
Шрифт:
Кто-то с той стороны прокричал взбешенно:
— Вы не рыцари!.. Страшитесь честной схватки?
Сэр Вайтхолд дернулся в его сторону, но я резко ухватил на плечо.
— Стоять!.. Они вторглись в Армландию вероломно!.. Они все военные преступники, а их король предстанет перед международным рыцарским трибуналом!
Сэр Вайтхолд пожаловался:
— Он меня оскорбил!
— На меня тоже собаки лают, — ответил я, — но не останавливаться же и не бросаться камнями? Так никогда не дойдем до светлого будущего
Рыцари на той стороне наконец начали приседать и укрываться за щитами. Сзади набежали ратники с вязанками хвороста, сразу же начали бросать в яму, появились и те, с лестницами, с разбега перебросили их через яму. Первый же воин, поторопившийся пробежать по ней, получил три болта в ноги и один в голову, лестница под ним с треском проломилась, и он с криком рухнул в яму.
Из глубины закричали ободряюще, еще несколько лестниц перебросили, снизу поднялись руки и поддержали, а по перекладинам медленно побежали, с трудом балансируя, закованные в доспехи рыцари.
Арбалетчики, закусив губы, взводили тугие тетивы и, вложив болт в ложбинку, торопливо стреляли в бегущих на них рыцарей. Многие падали в яму, под другими ломались лестницы или перекладины, если их не успевали подпереть из ямы, но некоторые все же добрались до этого края.
Сэр Вайтхолд прокричал зло, арбалетчики торопливо отбежали в стороны, а их загородили наши жаждущие схватки рыцари.
Барон Саммерсет и виконт Рульф разом обнажили мечи, барон закричал счастливо:
— Ну, наконец-то!..
С ними ринулись в схватку еще с десяток их вассалов, остальные угрюмо ждали, укрепив ноги и выбрав боевую стойку. Я молча ругнулся, никакого взаимодействия, каждый сам за себя, все герои, никто не желает делить славу с кем-то еще, эгоисты, вообще-то я сам такой, но я с этим как бы борюсь, особенно с чужим эгоизмом.
В трех шагах от меня командир арбалетчиков, немолодой уже, с хмурым лицом и сдвинутыми над переносицей бровями, мощно натягивает тетиву, дуга трещит, быстро ведет прицелом вслед закованной в дорогие доспехи фигуре и нажимает на спусковую скобу с мстительным огнем в глазах.
Я шагнул к нему и сунул в руку несколько золотых монет. Его глаза расширились при виде такого богатства.
— Ваша светлость…
— В яме герцог, — сказал я негромко, — он не должен оттуда выбраться. Живым.
Он только мгновение смотрел, опешив, затем торопливо сказал:
— Ваша светлость?
— И остальные знатные, — добавил я. — Зато простых воинов можешь не трогать.
Он ответил так же шепотом:
— Будет сделано.
Я кивнул и бросился на помощь к барону Саммерсету. Он неосмотрительно оторвался от своих, сразу трое турнедцев обрушили на него удары мечей и топора.
— Трое на одного? — закричал я. — Какие же вы рыцари?
Они повернулись ко мне, а барон Саммерсет, выказывая
Я принял на щит удар одного, второго саданул в плечо, тот отшатнулся и зло выругался, на блестящем доспехе появилась безобразная зарубка.
Они насели на меня вдвоем, я защищался легко, не забывая смотреть по сторонам, затем ударил одного краем щита в забрало шлема, а на второго обрушил тяжелый удар мечом.
Оба рухнули, я бросил арбалетчикам:
— Займитесь!
В их руках моментально появились узкие ножи с трехгранными лезвиями, настоящие мизерикордии.
Я кивнул на них вопрошающие взгляды, простолюдины такое понимают быстрее лордов, что меня, как благородного человека, конечно, не красит, однако эта низменность запросов, назовем ее демократическими ценностями, позволит руководить королевством эффективнее и с меньшими затратами.
Издали, с той стороны стены, донесся далекий крик, радостный и победный.
Барон насторожился.
— Что это?
— Завершение, — ответил я с мрачным удовлетворением. — Конец операции.
— Какой?
— Нашей, — объяснил я. — Это герцог думал, что он ее замыслил и проводит, на самом деле это мы держали все нити!
Он прошептал с суеверным ужасом:
— Ваша светлость…
— Отряды сэра Клемента Фицджеральда, — объяснил я, — скрытно вышли из восточных и западных ворот и с двух сторон ударили по лагерю герцога. В конце концов, там обоз, кони, материальные ценности… Теперь уже наши, понятно, по праву справедливого демократического выбора.
Группой рыцарей герцога, прорвавшейся на эту сторону ценой великих потерь, командует высокий воин с решительными жестами, умело перестраивает, свирепо орет, заставляя укрываться щитами.
— Кто это? — спросил я.
— Зигмунд Лихтенштейн, — ответил виконт Рульф.
— Кто он? — потребовал я.
— Барон из дальних северных областей Турнедо, — сказал он быстро. — С ним его верные вассалы, сыновья, братья, шестеро или семеро дядей…
— Слоны, — сказал я, — а не люди.
— У него самые крупные владения на севере Турнедо, — сообщил он.
Я вышел вперед и заорал:
— Прекратите! Предлагаю переговоры!..
Не сразу, но схватка затихла, поединщики отступили друг от друга, все еще закрываясь щитами и бросая друг на друга ненавидящие взгляды.
Я закричал:
— Герцог погиб!.. И все знатные лорды убиты!.. Но вы сражались настолько доблестно, что я, Ричард Длинные Руки, преклоняюсь перед вашей доблестью и разрешаю уйти.
Со стороны турнедцев вперед шагнул этот самый сэр Зигмунд, в самом деле гигант, с головы до ног в доспехах из металла со знакомым синеватым оттенком, узнаю работу гномов.