Ричард Длинные Руки – гроссфюрст
Шрифт:
Рульф подбежал со всех ног, опередив других, за ним рыцари, арбалетчики и лучники, Марсал с воем катается по земле и пробует зажать ладонями рану, однако давление крови отшвыривает руки, и наконец он стих, вытянулся, уставился застывшими глазами в небо.
— Ваша светлость, — проговорил Рульф обеспокоенно, — что с вами? Не ранены?
— На вас лица нет, — сказал командир арбалетчиков, — ваша светлость, победа!
Рульф воскликнул с подъемом:
— Ваша светлость, у нас полтора десятка раненых, убитых нет
Я проговорил непослушными губами:
— Да, это… хорошо. С этого… снимите доспехи, возьмите оружие. Его самого можно оставить.
Один из лучников сказал нерешительно:
— С виду знатный…
— Знатнее не бывает, — согласился я. — Это принц. Принц Марсал. Сын благородного короля Фальстронга, нашего союзника. Негодяй предал Отца и переметнулся на сторону Гиллеберда…
Они смотрели на него потрясенные, молчали угрюмо, потом командир арбалетчиков сказал мрачно:
— Тогда да, оставим. Такого пусть стервятники погребают.
— С убитых снять доспехи, — распорядился я, — забрать оружие и вообще все ценное. С пленными разберемся потом. А сейчас… возвращаемся.
Рульф спросил озабоченно:
— А насчет пленных… Коней им или как?
— Только рыцарям, — ответил я, — как и личное оружие. Остальных в Савуази пешком, можно — в шею. Сами виноваты, надо было рождаться дворянами!
Глава 4
В Савуази въехали, как в столицу крайне враждебного государства, все настороженные и готовые к бою, копейщики по краям, в середине отряда меня окружают, закрывая своими телами, рыцари-армландцы и арбалетчики.
Роскошный дворец похож на взятую с боем крепость: трупы давно убраны, но на каждом шагу закованные в прекрасные доспехи воины, каждого оглядывают, смиренным монахам велят открывать лица, а кто противится, тому насильно откидывают капюшон на спину.
Я сразу отправился в кабинет Гиллеберда, барон Саммерсет занимался пленными, виконт Рульф с энтузиазмом взялся помогать, кого-то расхваливал за красивую схватку, с кем-то даже раскланивался и обменивался комплиментами. Хорошо быть победителем, мелькнула мысль, вон как цветет…
Пленные упорно отказывались не только присягать мне, но и никто не давал клятвы, что не обратит против меня оружия, так что у них забрали оружие, доспехи и отвели в подземную тюрьму, благо у Гиллеберда она почти такая же громадная, как и сам дворец.
С простыми ратниками, захваченными в плен, все проще, все согласились выполнять любые работы, если только не воевать против своих, и управитель Бальза сразу же пристроил их к делу.
На следующий день начали возвращаться по одному отряды Клемента Фицджеральда, барона Вайтхолда, оба с пустыми руками, и только сэр Каспар Волсингейн с его быстрыми и беспощадными
Я осмотрел всех тщательно, настроение хуже некуда, Гиллеберда нет, что-то нечисто, я же понимаю, где-то должен быть, только он лично мог спасти положение… или хотя бы попытаться это сделать.
Фицджеральд, Вайтхолд и Волсингейн одинаково виновато разводили руками.
— Ваша светлость, ну не было там Гиллеберда!.. Не было. Мы так смотрели, что просто уж и не знаем…
В зал ворвался молодой воин в кольчуге до колен, простоволосый, глаза горят сумасшедшим огнем:
— Ваша светлость!
Я спросил раздраженно:
— Что стряслось?
— Вам послание от сэра Геллермина!
Я насторожился.
— Что у него? На город готовится нападение? Или крестьяне отказываются доставлять продовольствие в город?
— Совсем нет, ваша светлость, — вскрикнул он. — Сэр Геллермин докладывает, что ему удалось захватить турнедцев, что ехали из Армландии! Ваша светлость, среди них оказался… сам Гиллеберд!
Я охнул, чуть не схватился за сердце, непроизвольно вскочил, уставился на него не верящими глазами.
— Что? Кто?
— Гиллеберд, — повторил он. — Его Величество Гиллеберд Фруассар, король Турнедо.
Мои лорды вскочили, как и я. Смотрели непонимающими глазами. Первым тяжело вздохнул и сел сэр Клемент, а Каспар разочарованно выругался, словно один из его диких горцев, даже воспитаннейший сэр Вайтхолд стукнул кулаком по столешнице и сказал горько:
— Ну почему так?.. Мы трое гонялись за ним, в засадах корчились в три погибели… а он сам в руки пришел тому, кто и не ждал вовсе!
Я спросил гонца:
— Как было дело?
— Они вынырнули неожиданно, — доложил он. — Мы выехали из города в сторону двух дальних сел, где обещали наладить производство сыра… С нами было сорок человек, и тут вдруг из-за поворота турнедские рыцари числом человек двадцать! У нас, к счастью, арбалеты уже взведены, там нужно было проезжать одно опасное местечко… сэр Геллермин, недолго думая, велел стрелять, а потом задавать вопросы, говорит, у вас научился…
— Да-да, — сказал я нетерпеливо, — я беру ответственность на себя. Что дальше?
— Схватка была жаркая, — сказал он с энтузиазмом и гордо выпятил грудь, — мы дрались красиво, но арбалетчики и лучники перебили половину их отряда раньше, чем мы обнажили мечи и сошлись грудь в грудь!
Я спросил быстро:
— И что Гиллеберд?
— Он сразу спешился в знак покорности и протянул меч рукоятью вперед!
Сэр Каспар сказал хмуро:
— Геллермину просто повезло. Гиллеберд, как дурак, несся со своими людьми в опасной близости от города, потому что не знал еще, что герцога Ярдширского больше не увидит…