Ричард Длинные Руки – гроссфюрст

Орловский Гай Юлий

— От такой родни надо подальше, — буркнул я. — Потому узы дружбы должны быть выше, чем узы крови.

— Конечно, ваша светлость, — ответил он с убеждением. — Хотя пользоваться иногда не мешает и родственными связями.

— Ну да, — согласился я, — но не давать таким родственникам пользовать тебя по их усмотрению. А то такое напользуют…

Он кивнул на женщин.

— Еще по чаше вина и… можно приступать.

Они хихикали и жеманились, расковываясь все больше и больше, я наполнил кубки, но только не вином, а сразу коньяком, чего тянуть, нам нужен результат, а не наслаждение

процессом спаивания.

Первая же, что выпила по-мужски залпом, охнула и долго стояла с широко раскрытой пастью, потом довольно заулыбалась во всю лабораторию.

Я проследил, чтобы выпили все, Логирд сказал оценивающе, что еще по кубку, и можно будет, ага, я сказал, что уже и так готовы, он возразил, что должны слегка оскотиниться, потерять стыд, даже остатки стыда, и тогда их животная суть позволит высвободить много дикой магии…

— Ты на что намекаешь? — спросил я.

Он сказал настойчиво:

— Чтобы ускорить, сэр Ричард, вы хоть одну пощупайте как следует…

— Ни за что, — ответил я твердо.

Он изумился:

— Кодекс паладина мешает?

— Мне ничто не мешает, — огрызнулся я. — Но тут такие сочные коровы, что я могу не остановиться на одном щупанье…

— Так это же прекрасно!

— Щас, — сказал я с достоинством. — Я человек или тварь визжащая?.. Ладно, девочки, хватит стесняться, убирайте руки со своих прелестей… Чего стесняться, тут все свои, а я не чужак какой-то, а ваш господин, так что все законно и по правилам…

— Пусть станут в круг, — шептал Логирд, — и возьмутся за руки… Так, чтобы каждая стояла на конце луча звезды. Вон та с оттопыренными, правда, особенно смачная?..

— Логирд, — упрекнул я таким же шепотом, — давай о деле, а?

Женщины взялись за руки, из-за чего пришлось открыть то, что закрывали, но так как открылась не одна, а все, то вроде и сраму нет, только жаркий румянец на щеках и уж очень откровенные взгляды в мою сторону.

— Надо ускорить, — напомнил Логирд.

— Что?

— Высвобождение дикой магии, — пояснил он. — Или вы тут хотите до утра топтаться?

— Если бы это помогло, — пробормотал я.

— Сэр Ричард, опасность может быть ближе, чем мы думаем!

— А ты ощутить ее не можешь?

— На свете есть некроманты и посильнее меня.

Я хлопнул доярку по толстой заднице, пышные булочки пошли раскачиваться. Я некоторое время смотрел на них, стараясь понять, правда ли, что могут вот так весь рабочий день, но уловил краем глаза смутное движение Логирда, нырнул под сцепленные руки и, оказавшись в середине круга, повернулся к счастливице, половинки которой заставил ходить из стороны в сторону.

Да, сейчас особенно хорошо видно, насколько совсем еще молоденькая, рано созревшая и начинающая полнеть, ибо склонна к ней весьма, она зарделась уже вся, пурпур со щек перекинулся на шею, потек на руки и вниз, окрасив нежным стыдливым румянцем пышную белоснежную грудь и даже нежный белый животик с вкусными складками на боках.

Над ухом зудел Логирд, рассыпая инструкции. Я улыбнулся девчушке, она совсем засмущалась и даже сделала движение прикрыть стыд ладонями, но подруги крепко держат сцепленными пальцами и не дают опустить руки.

Я

проговорил, едва-едва двигая губами:

— Может, им еще по чаше?

Он шепнул:

— Вы чем-то их и так чересчур крепким угостили!.. Сейчас самое то, а если еще вина, осоловеют, уровень похоти снизится…

— Не боись, — сказал я девушке, — видишь, твои подруги не боятся же? А они уже бывали здесь…

Она пролепетала:

— Совестно…

— Это только тело, — сказала я успокаивающе, — дай ему волю. Как вот они…

Остальные, уже хмельные вдрабадан, хихикали и строили глазки, выпячивали груди, принимали томные позы. Я прошелся внутри круга, одних трогал за вымя, других за оттопыренные дойки, на открытом воздухе они у всех вытянулись и затвердели, уже у самого в висках начала стучать горячая кровь, а в череп пошли ломиться мысли, что вообще-то можно, это же ради дела, ради Отечества, Логирд говорит, что больше всего дикой магии рождается при самой разнузданной оргии, а нам сейчас чем больше, тем лучше, чтоб уж наверняка, у нас большие планы по оздоровлению экономики… или не экономики, а какого-то подъема…

— Хорошо, — сказал Логирд тихохонько, — теперь берите вон тот синий кувшин, лейте на угли…

— Не погаснет?

— Совсем наоборот…

— Рванет? — спросил я с беспокойством. — В смысле, взорвется?.. Всех нас не поубивает?

Он удивился:

— Почему вдруг?.. Ох, сэр Ричард, вы что-то знаете намного больше, чем я… Потом поучите, хорошо?

— А оно тебе такому надо? — спросил я. — Та-а-к, теперь что?

Глава 9

Струя синей жидкости, такого же точно цвета, как и сам кувшин, лилась и лилась на раскаленные угли, ничего, к моему удивлению, не происходило. Потом сами угли начали расти и превращаться в огромные сияющие торжествующим пурпуром глыбы, громоздились, поднимались выше и выше, но на стол не выпадают, ограниченные незримыми стенками.

От них пошел мощный сухой жар, Логирд сказал быстро:

— Голову!..

Я торопливо сунул руку в мешок, женщины сперва чуточку испугались, увидев голову Гиллеберда с оскаленными зубами, но я по команде Логирда положил на красные угли, сразу затрещало, пошел резкий запах горящего мяса и окутал синим дымом, как плотным занавесом, скрыв от глаз.

Только я вижу сквозь дым отчетливо, что плоть стекает быстро, обнажая прекрасный череп с высоким лбом мыслителя. Запах непостижимо быстро улетучился, череп остался на углях, настолько чистый, словно вываривали в котле сутками, кости грозно и победно заблестели.

— Теперь вон из того кувшина, — скомандовал Логирд. — Прямо на этот череп!

— Не лопнет?

— Сэр Ричард, это же не вода!

— Ладно-ладно…

Я лил, а череп, странное дело, жадно впитывал толстую струю жидкости, словно переливаю в полый сосуд, ни капли не скатилось по блестящей и вроде бы плотной, как камень, кости.

— Хорошо-хорошо, — приговаривал Логирд, в едва слышном шепоте сильнейшее возбуждение, — вот теперь моя очередь…

Я отступил с кувшином в руках, череп блистает грозно и величественно, словно из отполированного золота.