Ричард Длинные Руки – гроссфюрст
Шрифт:
Женщины пошли по кругу, не дожидаясь сигнала, но Логирд ничего не сказал, и я понял, что все правильно. Они все, кроме той юной крестьянки, уже участвовали в этом деянии, запомнили. Ай да Гиллеберд, он еще и некромантил, сволочь седобородая, как же внешность патриарха бывает обманчива…
Череп медленно накалялся. Я с трепетом увидел, как стал малинового цвета, словно металл в огне, от него пошло тепло, затем резко покраснел и наконец пооранжевел. Теперь только я ощутил сильный жар, хотя кость уже сгорела бы, чертовы некроманты,
Логирд, уже не призрак, а едва заметная тень, скользнул к черепу и втянулся, грациозно извиваясь, через глазницы. Я замер в ожидании, ничего не происходит, однако череп начал медленно менять цвет с оранжевого на желтый, красный. Наконец вроде бы совсем остыл…
…а дальше случилось совсем уж дикое: покрылся изморозью, от него пахнуло холодом, по стенкам побежали трещины. Сухо щелкнуло, череп рассыпался на мелкие осколки, и уже только они начали быстро истаивать, словно льдинки на жарком огне.
Я стоял, замерев, не зная, что делать, Логирд не сказал, а из меня еще тот маг, льдинки исчезают стремительно, будто под ними раскаленная плита. От них струится легкий пар, я даже не обратил внимания, что под сводами формируется в некую фигуру, и только вздрогнул, когда сверху раздалось:
— Свершилось!
Голос сильный, победный, я сразу узнал Логирда, так он говорил, когда был еще в живом теле.
Призрак опустился к полу, достаточно плотный, я рассмотрел даже морщинки на грубом массивном лице.
— Ваша светлость, — произнес он церемонно, — позвольте еще раз подтвердить вам мою полную лояльность и покорность!
Я сказал нервно:
— Ну, Логирд, в этом нет необходимости…
— Таковы правила, — произнес он высокомерно, — я все-таки из старинного рыцарского рода, хоть и был изгнан за нечестивые, по мнению моего родителя, занятия… вы мой сеньор, ваша светлость!
— Как ты? — с беспокойством спросил я. — А то я так ничего и не понял…
— Не дело сеньора во все вникать, — ответил он с учтивостью исследователя. — Иначе он ни на что другое не будет способен. Я в порядке! Силы восстановлены, сэр Ричард. Даже больше, чем ожидал.
Женщины явно увидели призрака впервые, все пятеро в ужасе попадали на колени и закрыли ладонями лица.
— Это наш призрак, — сказал я успокаивающе, — он не враг.
Они начали подниматься, все-таки вино — великая сила, снова пошло хихиканье, я хотел было спросить Логирда, что если уже все, то можно ли женщинам одеться и выматываться, но в этот момент у дальней стены вспыхнул грязно-лиловый свет, похожий на перезревший нарыв с кровавым гноем, ударил в потолок и остался мерцать отвратительными искорками, похожий на светящийся столб.
Через долгую минуту в потоке этого неприятного света появилось очертание высокого худого человека в черном плаще до пола, лицо зловеще-бледное, глаза почти белые, только зрачки жутко черные, мелкие, как будто пробитые в яичной
Он шагнул в нашу сторону, что-то дернуло его сзади за плащ, он нетерпеливо потянул за полу, оглянулся. Я видел, как еще больше побелело его лицо, когда увидел уходящий в камни край плаща и понял, что случилось бы с ним, если бы ошибся с координатами еще на несколько дюймов.
Сбросив плащ на пол, он вышел из круга, по лицу пробежала болезненная судорога.
— Успели! Неужели… я спешил зря?
Голос его был хриплый, страдальческий, словно его мучает постоянная резкая боль.
Я произнес осторожно:
— Сожалею, но… да. Мы уже закончили.
Он посмотрел на меня с ненавистью.
— А, вы и есть тот Ричард Завоеватель, которого не берет никакая магия?.. Берегитесь, юноша, вы не заговорены от острых клинков.
Я выдернул меч из ножен и моментально приставил к его горлу.
— А вы?
Он застыл, глаза его стали огромными, теперь я видел, что радужка все-таки есть, но настолько светлая, что почти сливается с белком.
— Уберите, — прошипел он, едва двигая кадыком. — Я вам не враг…
— А кому? — поинтересовался я, но меч не убрал.
Логирд сказал достаточно громко:
— Да никому он не враг, а если и убивает, то не из вражды, а как волк… только ради дела.
Я поинтересовался:
— Почему бы мне его не убить? Тоже ради дела?
Прибывший некромант злобно кривил губы, я начал опасаться, что начинает заклятие, что обрушит на меня потолок или хотя бы люстру, прижал клинок в его горлу так, что натянулась кожа.
Логирд произнес равнодушно:
— Вам виднее…
Он не успел договорить, я резко двинул рукой вперед, клинок пропорол некроманту горло. Кровь брызнула во все стороны, а он крутанулся на одном месте, зажимая руками рану, упал и забился на полу в конвульсиях.
Логирд произнес с сарказмом:
— Да, это вполне в духе христианского милосердия, о котором столько слышу.
— Милосердие применимо к людям, — возразил я, — а ты сам сказал, что это волк!
— Ну вот, это по-христиански, всегда найти виновного, а самому оставаться таким чистеньким… А вообще я удивляюсь христианам, честно!
— Чему?
— Вы только что убили человека, — напомнил он, — но мечтаете, чтобы с людьми в одном обществе мирно жили эльфы, гномы и даже тролли, что уж совсем ни в какие ворота… И как с ними уживетесь?
— С трудом, — признался я, — но будем уживаться, если хотим быть христианами. С точки зрения христианина, человек — это не нечто двуногое и без перьев… а идея…
— Идея? Как это?
Я объяснил путано:
— Человечность — это собрание всего лучшего, бесчеловечность — худшего. Потому хорошие тролли будут считаться человеками, а нехорошие…