Ричард Длинные Руки – коннетабль
Шрифт:
Альбрехт покосился на него с таким интересом, словно ожидал увидеть зеленую кожу, но Растер сегодня еще красномордее, чем обычно, гогочет, раздувает грудь и гордо поводит плечами. Операция прошла успешно, мы заполучили нехилого союзника. Конечно, в приличном обществе за свой стол тролля не посадишь, это все равно что простолюдина, но в полевых условиях можно даже не креститься, как объясняют священники, и не читать молитв, если для этого нет времени. Значит, и с троллями можно общаться.
Я покачивался в седле, на морде блаженная улыбка от выполненного важного
Великий и ужасный тролль Тайсон всегда был грозой как для троллей, так и всяких прочих существ, а до него гремели жуткой славой Мохаммед Али, Сони Листон… Правда, сейчас наши тролли поменяли цвет, но все равно – тролли…
Да мало ли еще где тролли, все сразу и не вспомнить!
Разведчики спугнули стадо диких свиней, что вышли на крестьянское поле и роются в снегу, вытаскивая промерзлую ботву. Пару кабанов все-таки догнали и утыкали копьями, от этого операция по переселению троллей стала еще успешнее.
На привале кабанов освежевали, костров развели с десяток, мяса хватило на всех, хотя вина уже не осталось. Зато прибавилось разговоров, как и кто общался с троллями. Все бахвалились безумной отвагой, дружбой с этими чудовищами, все преувеличивали их силу и свирепость, и вскоре мне показалось, что вина вовсе и не требуется, чтобы вот так распускать языки и животы.
Барон Альбрехт, оставив своих людей у костра, приблизился и, вежливо испросив разрешения, сел рядом. Его серые глаза следили, как бегают огоньки в крупных багровых углях, наконец поинтересовался тихо и осторожно, не отрывая взгляда от костра:
– Каковы дальнейшие планы?
– Дальнейшие, – переспросил я, – это что?
Он повернул голову, серые глаза строго и ясно посмотрели теперь в мои глаза.
– После того, как упрочите власть над Армландией.
Я ухмыльнулся.
– Теперь уже не сомневаетесь?
– Я и раньше не сомневался, – напомнил он кротко. – Просто напоминал, чтоб не зарывались.
Я подумал, широко улыбнулся.
– Ну как же, это же ясно! Устроим грандиозный пир, соберем всех красивых женщин, свезем все лучшее вино… Ага, лучших музыкантов, ясно. И запируем на несколько лет! А то и на всю оставшуюся жизнь.
Он поморщился:
– Сэр Ричард, я серьезно.
– А что, такой вариант маловероятен?
– Для вас – да.
Я сказал серьезно:
– Когда вся Армландия будет под твердой рукой, надо добиться мира и процветания на отныне наших землях. И когда обеспечим сытость и благополучие, начнем просвещать народ, обучать грамоте…
Мне показалось, что повторяю чьи-то слова, вспомнил светлого ангела, который темный, скривился,
– Начнем просвещать народ, – повторил я с нажимом. – Потому что этого я хочу!
Сэр Альбрехт смотрел встревоженно, но промолчал, догадываясь, что я веду спор и с кем-то еще незримым.
– Всё, что мне нужно, барон, – объяснил я терпеливо, – это теплая постель, доброе слово и неограниченная власть. Потому сразу же по весне возьмемся за насаждение демократии по всей Армландии. Как вы знаете, люди рождаются свободными и неравными. Не секрет, что одни люди по природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами и полезно, и оправданно. За них будем думать мы, в смысле я, как отец нации.
Он спросил с интересом:
– А за свободных?
– Свободные пусть сами думают, – пояснил я, – чем быть полезными Отечеству. Нам нужна великая национальная идея, чтобы объединила всех, свободных и несвободных! И тогда Армландию ожидает невиданный взлет. Мы поднимем экономику, проведем дорогу, найдем применение дуракам, оживим торговлю, выстроим новые поселки для обслуживания новых рудников…
– А потом?
Я двинул плечами.
– Странные вопросы, барон! Когда укрепим экономику и обороноспособность, конечно же – понесем свободу в угнетенные страны, равенство и братство – словом, победоносную войну. В которой победитель заберет все, кроме жалких оправданий побежденного, потому что чужого нам не надо, но свое возьмем, чье бы оно ни было. Нам нужны будут жизненные пространства и доступ к промышленным ресурсам. Пока только к железу и углю, но нефть тоже подгребем для будущего большого скачка.
Он ухмыльнулся.
– А я слышал, что лучшее правило управления – не слишком управлять.
– Свобода рынка, – сказал я понимающе. – Барон, мне, по большому счету, по фигу вопли ущемленных. Рынок всегда двигали беспринципные пираты и олигархи, и я целиком «за», если эти олигархи будут укреплять мощь Армландии. Большая политика – это всего лишь здравый смысл, примененный к большим делам, а здравый смысл говорит о том, что социальные проблемы надо решать не раньше, чем с ножом к горлу полезут. Если не лезут, значит – сидите там.
Он покачал головой:
– Не слишком ли хотите многого?
Я воскликнул:
– Что вы, барон! У меня вообще только одно-единственное желание! Чтобы исполнялось всё, что я хочу.
Обратный путь занял почти столько же времени: хоть и без груза, но кони едва дотащили нас до замка Эстергазе, а в Орлиный замок послали гонца, что все благополучно, скоро пришлем людей для укрепления обороноспособности.
На лестнице я перехватил слугу и велел подать лучшего вина в свои покои. Воздух в замке сухой и теплый, после ночевки в лесу даже на прогретый пол упасть и заснуть – рай. Я с отвращением стягивал тяжелые доспехи и швырял в угол. Слуги торопливо расставляли на дорогом инкрустированном столе посуду и золотые кубки.