Ричард Длинные Руки – король
Шрифт:
Многие спешат воспользоваться последней возможностью и показаться великому завоевателю, вдруг да пригодится в будущем.
Мои военачальники все здесь, даже Макс и Норберт, хотя и дергаются, оставив войска на заместителей и помощников, в великом возбуждении главы торговых гильдий, все готовятся сразу с весны отправлять караваны на юг, где теперь моим словом будут открыты все границы.
Епископ Дециллианий пришел благословить на дорогу, сдержанный, учтивый, с чисто выбритым лицом, я заметил, что почти никогда не смотрит в
– Благослови вас Господь, – сказал он, – мы все будем молиться за вас, ваше высочество.
– Аминь, – ответил я благочестиво. – И спасибо на добром слове.
– Избегайте соблазнов, – добавил он, – как вам это все еще удается, что говорит о несвойственной вашему возрасту мудрости и осторожности.
Я ответил так же учтиво:
– Тот свет, что заложил в душу Господь, дает мне разум и предвидение, а гнусное наследие Змея, что в каждом из нас, снабжает чувствами и предчувствиями…
Он взглянул остро и тут же отвел взгляд.
– Опасное соседство.
– Знаю, – ответил я. – Однако все мы в руке Господа.
Он покачал головой.
– Опасайтесь принять от Змея больше, чем от Адама!
– Увы, отец Дециллианий, – ответил я смиренно, – это я сам по дороге скитаний по суетной жизни подхватил нечаянно, как простуду, некую черноту… и теперь она во мне, что поделаешь.
Он перекрестился.
– Молись, борись, избавляйся.
– Но и она, – возразил я, – служит мне, потому что заинтересована, сволочь, чтобы я уцелел в жерновах нашего неласкового мира.
– Иногда достойнее погибнуть, – сказал он сурово, – чем жить… недостойно!
– Согласен, – сказал я, – иногда. Но если я недостойными поступками спасу жизнь многих достойных людей… то зачтется мне или нет? Или все равно в ад?.. Это важный вопрос, святой отец.
Он перекрестил меня и ответил тяжелым голосом:
– Слишком важный, чтобы на него был простой ответ. И однозначный. Тысячи философов всех времен пытаются найти ответ… Иди с миром, мятущаяся душа, и пусть Господь присматривает за тобой в нелегком пути поисков истины.
– Мир держится не на черепахе и не на слонах, – ответил я. Он нахмурился, я торопливо добавил: – Отец Дециллианий, он на плечах и спинах подвижников, что жертвовали всем и даже отдавали жизни… что жизни?.. чтобы мы вот, будущее поколение, жили и… что, дабы лежали на диванах?
Его настороженность немного улетучилась, он сказал негромко:
– Продолжай, сын мой.
– Мы обязаны продолжать их дело, – сказал я с нажимом. – Они спасали мир в прошлом, мы должны спасти его сейчас. Иначе недостойны своих отцов.
Он задумался, мне представилось, что он видит тысячи героев, отдавших жизни за прогресс: монахи, аскеты, философы, ученые, политики, военачальники – все они стоят плотно, пригнув головы и держа на плечах ровную, как срезанную бритвой, поверхность Земли, что
Даже я на мгновение представил эту символическую картину. Все мы склонны к поэтическому или образному мышлению, и папа римский, думаю, еще в большей степени, чем остальные политики, хотя он и политик в каждом слове и жесте.
– Да, – ответил он наконец, – мы обязаны.
Еще раз перекрестил меня, я поцеловал ему руку и, быстро повернувшись, широкими шагами вышел на улицу.
Глава 4
Во дворе уже сухо, жаркое солнце выжгло остатки застрявшего между плитами снега, только в самых дальних углах, куда не достигают знойные лучи, остались темнеющие сугробы.
Все стены расцвечены знаменами, баннерами и пурпурными полотнищами, что свешиваются с балконов, лорды в ярких цветных одеждах, мир дрогнул от их радостного крика.
Я вскинул руки в ответном приветствии, а из конюшни уже бегом ведут в сопровождении возбужденного Бобика красавца арбогастра в полной сбруе, под моим седлом и с увесистым седельным мешком сзади.
Ко мне подходили один за другим Альбрехт, Клемент, Сулливан, Мидль, Сандорин и прочие-прочие уже овеянные славой полководцы, среди которых даже юный Макс выглядит грозным и умелым военачальником, одержавшим множество побед.
– Увидимся, – повторял я, обнимая их по очереди. – Увидимся… увидимся… скоро все увидимся!.. И закончим свой победоносный поход такими победами, каких еще не знал мир!
Сулливан прогудел мощно:
– И так вроде бы…
– Будут еще грандиознее, – заверил я. – Герцог, мы не закончили поход по долинам и по взгорьям!.. Мы его только начинаем.
Он покрутил головой, а я уже обнимал Клемента, а в самом конце обнял Зигмунда, остальным Лихтенштейнам, милостиво поулыбавшись, сказал торжественно:
– Барон, вам выпала самая опасная и ответственная часть задания. Я уведу армию ближе к югу, так надо, а вы останетесь представлять наши интересы в Сакранте. Кто знает, куда ушел Мунтвиг?.. Вы примете первый удар, если Мунтвиг появится снова.
Он сказал воспламененно:
– Ваше высочество!.. Это великая честь…
– Помните, – сказал я, – Сакрант теперь дружественное королевство. Но жизненный опыт подсказывает, что с сильными дружат почему-то охотнее. Надеюсь, вы поняли.
– Ваше высочество!.. Только прикажите!
– Приказываю, – ответил я. – Сакрант должен остаться в сфере нашего влияния.
Он поклонился и отступил, давая место братьям Хорнблауэрам, что всегда держатся в задних рядах, однако их репутация растет как воинская, так и предельно учтивых и воспитанных рыцарей, умеющих себя держать хоть в гуще кровавого сражения, хоть на пиру или в танцах королевского двора.