Ричард Длинные Руки – король
Шрифт:
Половина неба почернела, мне показалась, середина тучи просела, даже прогнулась до самой земли, из черной стала грязно-белой, и лишь потом сообразил, что надвигается настоящая снежная буря, нелепая и запоздалая, зато свирепая, и прет, не сворачивая, прямо на нас.
Послышались испуганные крики, всадники начали спешиваться и тащить коней в поводу под защиту могучих лесных великанов на опушке леса.
Снежная буря налетела даже быстрее, чем я ожидал, свирепая настолько, что меня согнуло пополам. Бобик взбежал на холм с кабаном ко
Меганвэйл принял с кряхтением, кое-как взволок к себе на седло, но как только осчастливленный Бобик снова метнулся в лес, невзирая на снежную бурю, торопливо передал добычу Фродвину.
Арбогастр уперся всеми четырьмя, не давая себя сдвинуть урагану, снежный вихрь люто взвыл, злорадно сек лицо мелкой ледяной крупой.
Земмельвейс охнул, прошептал:
– Не могу поверить… Зачем они это сделали?..
Я прокричал сквозь бурю:
– Что?.. Это дело рук человека?..
Он кивнул, лицо стало мрачным.
– Да… Не понимаю, зачем. Хотя да, простые могли не уловить разницу… но все равно, так нельзя…
– Почему? – крикнул я. – Корпоративная этика?
Он сказал зло:
– Есть правила… Писаные или неписаные, неважно. Но мы, великие маги стихий, не должны своей мощью вмешиваться в жизнь людей. Мелкие колдуны не в счет.
– Ох-ох, – сказал я, – а вы, значит, и не люди как бы?.. Ладно, это неважно. Долго это будет длиться?
Он внимательно посмотрел на беснующуюся бурю.
– Смотря, на сколько хватит у незнакомцев мощи. Но еще сутки продлится точно. Заметно по завихрению на кончиках вихрей.
Я прошипел зло:
– Добраться бы до этого… нарушителя законов! Я бы его сразу к высшей мере. Нельзя вмешиваться в те законы, которые создал Творец.
Он чуть-чуть поклонился.
– Все, в общем-то, верно. Хотя, думаю, есть исключения.
Голос его звучал загадочно и задумчиво, я насторожился, поинтересовался:
– Что вы имеете в виду?
– Поступив незаконно, – ответил он с недоброй улыбкой, – этот маг рискует нарваться на отпор… который может тоже оказаться несколько незаконным.
Я переспросил:
– То есть вместо того, чтобы его арестовывать и зачитывать права, сразу по голове?
Он ответил спокойно:
– Вы говорите очень образно, но смысл я уловил. Да, примерно так.
– Тогда это законно, – определил я. – Преступник, который сознательно нарушает законы, должен быть готов, что получит адекватный ответ. А вы в самом деле…
Он посмотрел искоса, усмехнулся.
– Ваше высочество, поднимайте людей. Не успеют оседлать коней, буря прекратится.
Я сказал с облечением:
– Карл-Антон, вы в самом деле самый великий маг! Уверен, не только Сакранта. Я рад, что беретесь ее успокоить.
Он посмотрел на меня с высокомерным недоумением.
– Успокоить? Я вовсе не собираюсь ее успокаивать.
Он вскинул руки. Я ожидал заклятий, повелений громовым голосом, однако маг только сжал кулаки, и от стиснутых
Донесся всеобъемлющий вздох, словно сама земля пробудилась. Воздух зашелестел, а вся слежавшаяся масса снега, накопившаяся с начала зимы, мелко-мелко задрожала и бесшумно пошла вверх, но не разом, а одни белые глыбы плавно и царственно, другие стремительно, третьи больше в стороны, чем наверх, но и наверх, из-за чего все рассыпается, но и снежинки устремляются вверх.
Голова закружилась, я таращил глаза и не верил, это же большее чудо, чем все драконы и летающие корабли, это антигравитация, чудо и не чудо, притяжение почему-то перестало удерживать снег, центростремительная сила уносит его прочь, это так объяснимо… и так ужасающе просто.
Снег поднимается с шорохом, треском и скрежетом, отламываются целые льдины, их возносит, как легкий пух, на многих вижу темные пятна вмерзших в лед камней…
Земля дрожит от неслыханного надругательства, а вокруг уже не снег, а настоящие снежные горы, что растут и растут.
Я даже не заметил, когда исчезла снежная буря, разбившись об исполинскую мощь поднимающейся массы слежавшегося снега.
Снег поднимался, уже не чисто белый, а переливающийся разными оттенками холодных цветов, от синего до зеленого. Мне то и дело казалось, что там поднимаются и некие снежные существа, быстрые и предельно изменчивые по форме.
Снежная масса продолжала вздыматься, земля уже гудит, как исполинский барабан, вздрагивает, там нечто скрипит протестующее. Я прислушался, и чувство тревоги начало сперва закрадываться в грудь, потом в страхе заскреблось сильными лапами с острыми костями.
– Карл-Антон, – крикнул я изо всех сил, – там уже… не только снег!
Он оглянулся, злой и торжествующий.
– Что?
Я указал трясущейся рукой в чудовищную массу снега и камней.
– Смотрите!
Вздымающаяся масса становится все темнее, вместе со снегом теперь поднимается мелкая галька, крупная, а вот пошли скатившиеся с гор булыжники, валуны…
Прогремел сухой треск, мы оба вздрогнули, обернулись. От скалы неподалеку отломилась каменная вершина, там уже не осталось снега, и пошла вверх так неспешно, словно всплывающий со дна болота шарик грязного воздуха.
Это и потрясает: если бы все умчалось моментально, как-то уложилось бы в сознание, но именно величавость и космический масштаб вселяют ужас, не могу объяснить даже спинным мозгом, а он по моей гибкости и уживаемости мог объяснить все, что угодно.
В небе над нашими головами раздался исполинский вздох, словно очнулся весь мир, а масса снега и камней замерла на долгое мгновение… потом быстро пошла вниз!
Я замер, быстро зыркнул на мага, тот посерел от усилий, напрягся, вижу, как пытается снова поднять, но не удается даже остановить, и вся масса устремилась обратно, а снежная буря уже снова скрывает все в метели, правда, пока там, вверху.