Ричард Длинные Руки – король

Орловский Гай Юлий

По традиции я должен бы разбрасывать монеты, но как-то глупо, взамен я велел объявить, что каждый в армии получит полуторное жалованье за этот месяц.

Сама церемония продлилась около пяти часов, потом пир, на котором я, символизируя Христа, должен пить вино и есть церковную пищу в окружении двенадцати высших лордов, по числу учеников Христа. Женщины, понятно, на такой пир не допускаются, ведь среди учеников Христа этих сосудов греха не было, а жаль.

После коронации и помазания я уже не такой простой человек,

как рыбак или принц, а нечто священное и сакральное, а посягательство на мою жизнь уже приобретает особое значение, как нападение, скажем, на церковь, это самое тяжкое из всех существующих преступлений.

Король может исцелять болезни, хотя это я и так умею, но, надеюсь, эта способность усилится.

Пир с двенадцатью лордами я постарался провести ускоренно, чтобы не слишком придирались, что на нем нет лордов из Скарляндии, но я постарался повернуть дело так, что нет ни одного также из Варт Генца: Альбрехт и Норберт – из Армландии, а Меганвэйл, Фродвин, Арнубернуз, Буркхарт, Габрилас, Елиастер, Фитцуильям и Николас Бэрбоун – это моя армия, командиры и полководцы, а вовсе не своевольные лорды, у которых собственные армии.

Как только осушили первые чаши за нового короля, Меганвэйл произнес медленно и торжественно, даже глаза закрыл, словно смакует изысканное вино:

– Ваше величество… Господи, как же приятно наконец-то сказать это!.. Ваше величество… В вашем случае впервые не звучит это грустно-торжественное: «Король умер, да здравствует король!»

Граф Арнубернуз коротко хохотнул:

– А в самом деле!

– Сэр Ричард, – сказал граф Фродвин значительно, – первый и единственный король Улагорнии!

Альбрехт посмотрел по сторонам.

– Первый?

– Первый король нового, – уточнил суховато Норберт, – укрупненного королевства. Думаю, прежнее было все же помельче.

– Значит, – сказал Альбрехт с удовольствием, – основатель королевства новой Улагорнии! Можно, Новой Улагорнии, но, думаю, все же лучше Великой Улагорнии.

– Основателю положен памятник, – сказал барон Хельмут веско. – Особенно великой. На пьедестале, восседающим на его верном коне, с обнаженным мечом в воинственно воздетой длани…

– Может, – спросил Меганвэйл, – лучше с крестом? Он же мирно будет править…

Арнубернуз изумился:

– Кто?

Все начали переглядываться, на лицах военачальников рангом пониже появились скептические усмешки.

Меганвэйл пробормотал досадливо:

– Да что это мы в самом деле… Это же речи были для собравшихся.

Я сказал сердито:

– Да, для собравшихся! И для вас. И для меня. У нас в самом деле будет мирное королевство. Которое никогда на ни кого не нападет. Разве это не пример для просвещенных правителей?

Арнубернуз спросил в недоумении:

– Никогда ни на кого?.. А если на нас кто…

– Тогда сдачи, – отрезал я. – И мало не покажется никому. Мы мирные люди,

но Победоносную и Познавшую Радость Побед разве распускаем? Увы, к нашему всеобщему несчастью, всегда находятся безголовые агрессоры, что спят и видят… Потому армию будем крепить, чтобы давать сдачи, даже заранее!.. Война должна быть до победного конца и на чужой территории! Добьет вражеского зверя в его же вонючей норе!

Они переглянулись, лица светлеют на глазах так, словно солнце вышло из-за тучи, и его лучи сейчас не просто осветили, но зажгли в каждом пылающий факел.

– Это мудро, – изрек барон Хельмут с глубочайшим уважением. – Да, это нужно в анналы…

– Именно, – подтвердил Фродвин. – Его величество король… его величество король… как же мне нравится это произносить!.. велел своевременно давать сдачи озверевшему противнику. Даже заранее, когда те предатели мирных интересов только начинают помышлять о нападении… Ибо Господь сказал, не греши даже в мыслях!

Арнубернуз расправил плечи и сказал трубно:

– У нашего нового королевства старые традиции и великие победы впереди!

– На мирном фронте, – сказал я твердо. – На мирном!

– Конечно, на мирном, – подтвердил Арнубернуз. – А как иначе?.. А на защите мирных интересов еще и всякие там воинские подвиги… Редкие, но зато частые. Сэр Фродвин, пойдемте поразмыслим над картой, кто может попытаться напасть на наши мирные земли?

– Я с вами, – сказал хищно Хельмут и объяснил торопливо: – Хочу посмотреть на новые земли с орлиного полета. Разве мы теперь не орлы? У нас будут какие-то земельные притязания к Бриттии, Гиксии, Ираму или Пекланду?

Я ответил гневно:

– Нет! Конечно же, нет!.. С какой стати?

Посмеиваясь, они пошли в чей-то шатер смотреть карту, но переглядывались так многозначительно, что я, наверное, зря сказал в конце насчет про с какой стати.

При желании эти слова истолковать можно по-всякому.

Даже – правильно.

Я поднялся, Меганвэйл сразу спросил с понимающей улыбкой:

– Что, пир немножко ненастоящий?

– Да, – ответил я с досадой, – мы привыкли пировать с друзьями в огромных залах, а тут вроде воруем что-то. Мало ли что у Христа было только двенадцать человек! Значит, больше набрать не мог. А мы можем и двенадцать тысяч… Пойдемте?

Младшие военачальники остались допивать вино, Альбрехт и Норберт вышли с нами. Меганвэйл взглядом указал на свой шатер. Я кивнул, а когда все четверо вошли, там на широком столе уже расстелена большая карта, где рукой Меганвэйла очертания Варт Генца, Скарляндии и Эбберта уже обведены одной жирной линией.

– Оперативно, – похвалил я. – Герцог, вы из полководца постепенно перерастаете в государственного деятеля.

Он мотнул головой.

– Ни за что! Но раз уж в моих руках армия, я должен видеть, где расположить отряды.