Ричард Длинные Руки – курфюрст
Шрифт:
— Что делать, работать тоже, ага, как без нее… Но ты прав, тут здорово! Век бы смотрел на эту красоту.
Снова мелкие ручейки лавы перепрыгивали или переступали, через крупные перебирались по выступающим из огненного потока оплавленным камням, в какой-то момент он придержал меня и будничным тоном предупредил, что надо переждать дождь… и в самом деле из багрового ада неба посыпались раскаленные камни.
Впереди вскипело, взвился сизый дым, замелькали какие-то странные призрачные звери. За это время нас догнали гномы с корытом и веревками, я с некоторым злорадством
— Все, — сказал Урант через некоторое время. — Тронулись…
— Ага, — сказал я обреченным голосом, — я уж точно.
Голова гудела, а перед глазами плясали красные мухи, когда пробирались и пробирались по узкому ущелью, стены которого уходят в небо, и вдруг голос Уранта прозвучал, как будто он стал ангелом небесным:
— Прибыли. Козляр, неси корыто! Демиз, готовь веревки…
Я сел на горячий камень, ожег ягодицы, но решил, пусть лучше вообще задница сгорит, но не встану, ноги дрожат, силы кончились.
Гном, который Козляр, поставил корыто, отошел, взглянул хозяйским глазом, а Урант сказал сварливо:
— Чуть левее!
— Все равно увидит, — огрызнулся Козляр.
— А вдруг пройдет мимо?
— Раньше же не проходил? — раздраженно сказал Козляр. — Сколько он у нас всего сожрал!
— Чего? — поинтересовался я.
Он отмахнулся.
— Чего мы ему только ни подкладывали! От вина, смешанного с кровью василиска, до туши кабана, с обломками ножей внутри! Все жрет, ничего ему.
— Сурьезный, — сказал я с уважением.
— Да уж… ты как?
— Сейчас попробую, — пообещал я. — Вот как встану, так сразу…
Он хмыкнул, но терпеливо ждал, а я кое-как перевел дыхание, сосредоточился и вперил взгляд в дно корыта. Очень медленно там начала растекаться такая прозрачная лужица, что я ее сперва не увидел и занервничал, но Урант и Козляр довольно закряхтели, только Демиз пробормотал осторожно, что это еще мало, а хватит ли, остальные солидно молчали.
Когда корытце заполнилось на треть, я уже чувствовал себя усталым, словно затащил на высокую гору телегу с камнями. Урант и Козляр смотрели с надеждой, я не отрывал взгляда от корыта, там медленно поднимается уровень, а когда заполнил наполовину, Урант посмотрел на меня озабоченно и с сочувствием, выудил из мешка кусок мяса и сунул мне в руку.
Я только сейчас ощутил, что страшно хочу есть, вот-вот упаду в обморок, глотал, почти не разжевывая, но уровень в корыте в самом деле поднимался быстрее.
Когда до края осталось всего два пальца, я ощутил, что все, выдохся, не могу, не получается, откинулся на стену и закрыл глаза, и как сквозь густую стену из ваты доносились голоса:
— Как бы не помер…
— Да ладно, теперь пусть помирает, приманка готова…
— Дурак, он еще может пригодиться…
— Дайте ему отдохнуть…
— Здесь?
— Здесь сожрут…
— Эх, все-таки он гном только наполовину, а наполовину — все-таки человек…
Я чувствовал, как меня подняли и понесли. В голове туман и слабость, перед глазами плавают светлые пятна в
Потом подо мной ощутилось что-то мягкое, а когда я сумел открыть глаза, обнаружил, что лежу под стеной на толстой шкуре неизвестного зверя.
Урант сказал позже, что у меня лицо было, как у мертвеца, они уже думали, что не выживу. Я некоторое время был то ли в забытьи, то ли провалился в сон, но когда вышел в реальный мир и огляделся, вспоминая, кто я и что произошло, я уже довольно бодро двигался, хотя все так же хотел не просто есть, а жрать.
— Вот, — сказал я. — Да-а-а, теперь год сам пить не смогу и других угощать не сумею…
— Великая жертва, — подтвердил Урант. — Я и дня не вынесу без кубка хорошего вина!.. Ладно, зато посмотрим, как он справится…
— А ты уверен, — спросил я снова, — что терьярдер станет такое пить? Звери — не люди, они ж умнее.
Он ответил с неуверенностью:
— Говорят, он когда-то был человеком… Да и вино же пил? И весьма пил! Мне б такую морду, я бы вылакал и еще больше!
Еще часа два я не вылезал из-за стола, пил и ел в три горла, приводя в восторг угощающих меня гномов, не успевал отяжелеть, как все перерабатывалось и уходило в отощавшую мускулатуру, вздувая ее заново буграми и твердыми валиками.
Снизу то и дело прибегали возбужденные гномы, судя по мимике, молодые, хотя для меня что молодые, что старые — на одно бородатое лицо. Обычно бросались к Уранту, а если его не оказывалось, что-то сообщали Козляру.
Как я понял, терьярдер уже надежно связан, теперь его тащат еще ниже, где собираются как-то использовать. А пока, раз он связан, то надо бы организовать рейд за сокровищами в его пещеру…
При этих словах у всех загорались глаза, текли слюнки и ладони со скрипом терлись одна о другую.
Я готовился отбывать обратно, хотя настроение портилось, как только вспоминал, что подниматься — не спускаться, но не понесут же меня гномы на носилках, как султана, все-таки Европа, а я тиран, а не деспот — большая, даже огромная разница… если кто понимает.
Издали послышались вопли, радостные крики, в пещеру вошла группа гномов, которых я раньше здесь не видел, впереди двое настолько широких и могучих, что сразу видно — вожди. Один с огненными красными волосами, похожими на расплескавшуюся лаву, сразу пошел в мою сторону, подозрительно зыркая из-под тяжелых бровей, настолько лохматых, что мелкая птаха могла бы свить гнездо.
Все почтительно затихли, когда он проревел так мощно, что испуганно заметалось эхо:
— И кто… Да это же тот самый рыцарь!
Я сказал радостно:
— Приветствую великого Атарка, который подарил мне такие замечательные геммы…
Он остановился и оглядел меня с головы до ног.
— Та-а-ак… а где молот?
— Сгорел, — ответил я сокрушенно.
Атарк ахнул.
— Сгорел? Как он мог сгореть?..
— Смог, — ответил я. — Пришлось схлестнуться с Темным Богом. Он много моего оружия попортил, гад…