Ричард Длинные Руки — курпринц

Орловский Гай Юлий

Кто-то выразил сожаление насчет строгости приговора, дескать, можно бы отправить в монастырь без права покидать его стены, но я сказал, что в моем срединном один великий король казнил троих своих жен лишь за то, что те посмели слишком уж увлечься молодыми рыцарями, и у нас это все сочли правильным и справедливым.

Король тоже вступился за королеву и просил смертную казнь заменить заточением в отдаленном монастыре. Верховный Суд начал было колебаться с решением, но я поспешил выступить с заявлением, что Суд

Лордов — глас народа, всего королевства, его земель и всех тварей, обитающих в нем, потому даже король должен повиноваться этой высшей власти, выше которой только сам Бог!

На меня смотрели так, что я понял: мои позиции здесь нерушимы, как камни Большого Хребта. Кроме короля, Линнетты и Глена, что отныне никогда не забудут того, что я для них сделал, еще и лорды преисполнены благодарности за такую высокую оценку их деятельности.

Зайчик во дворе в нетерпении переступает с ноги на ногу, Бобик носится то во дворец, то снова к арбогастру — а то вдруг уеду без него.

Я подозвал одного из наших, что сопровождал плененного принца:

— Быстро позови Коллинса и Эрлбаха!

— Уже бегу, — ответил он четко.

Оба сотника примчались бегом, уже в походном снаряжении, преклонили колена и подняли головы, ожидая распоряжений.

— Ваше высочество!

— Увы, — сказал я, — возвращение откладывается, друзья мои. Встаньте и слушайте, не пропуская ни слова.

Они поднялись, очень серьезные и внимательные, я именно таких серьезных и ответственных и послал отвезти принца в Квинтелард, мало ли что могло случиться в дороге, оба могут принимать правильные решения самостоятельно.

— Первое, — сказал я, — проведете аресты. Ваши обе сотни пока остаются здесь, распоряжайтесь ими умело. Глен даст вам список. Оба временно назначаетесь начальниками дворцовой стражи, сенешалями и всем-всем, что требует тревожная обстановка. Распределите своих людей по ключевым местам. Я не ожидаю переворота, но всякие провокации… пресекать нужно. Заранее. Пока те даже не догадались, что они и есть будущие провокаторы и разжигатели.

Эрлбах спросил тихо:

— И… надолго это?

— Когда закончите успешно, — ответил я, — а вы должны закончить успешно, и вернетесь с благодарностью от короля, вас ждет повышение по службе!.. И, возможно, титулы… Эй, подать коня!

Зайчик не стал ждать, когда его подадут, возможно, подумал, что подадут на блюде в жареном виде и с кокетливым цветочком в пасти, подбежал сам и с готовностью подставил бок с позвякивающим стременем.

Я поднялся солидно, неспешно, каждым движением олицетворяя уверенность в правоте и незыблемости нашего дела. Бобик подпрыгнул и ринулся в сторону ворот, а там едва не вышиб их, требуя, чтобы отворили немедленно.

Воины постучали рукоятями мечей в щиты, прощаясь, я повернул арбогастра, но за спиной раздался торопливый вопль:

— Ваше

высочество!.. Ваше высочество!

Я придержал Зайчика, из распахнутых дверей дворца выбежал со всех ног Глен Вудруф, уже в мантии королевского секретаря и с золотой цепью на груди.

Он сбежал по ступенькам и ухватил меня за сапог в стремени с таким решительным видом, будто выдернет и швырнет о стену, если попытаюсь ускакать.

— Глен? — спросил я.

— Вам придется задержаться, — сказал он, запыхавшись, — это очень важно…

— Для меня? — спросил я с легким раздражением. — Для меня, любезный Глен, сейчас важно победно вести армию во имя торжества либеральных ценностей тоталитаризма.

Он замотал головой.

— Ваше высочество! Это важно и для вас.

— Правда?

— Ну, — уточнил он, — пусть не так важно, как для нас, однако и вам некоторая польза.

— Слушаю вас, — сказал я. — Если только мне точно польза, пусть и некоторая, а то я тоже такие обещания раздавать еще как умею.

— Может быть, сойдете с седла?

— Уши у меня в другом месте, — объяснил я, — ничего не придавил, так что говорите.

Он вздохнул и, быстро зыркнув на моих притихших сотников, сказал тихо:

— Верховный Суд после вынесения приговора королеве… задержался еще по предложению лорда Джоббера Флитвуда, властелина земель родового поместья Флитвудов…

— Знаю-знаю такого, — прервал я, — это почти в середине королевства. И что он предложил?

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Я думал, я один все здесь знаю… А предложил он ни много ни мало, как освободившуюся корону курпринца передать вам!

— Ого, — сказал я чуточку ошарашенно, — а чего вдруг?

Он вздохнул.

— Лорды — практичные люди. Во-первых, оценили ваш вклад в разоблачение заговора принца Клавеля и сохранение прежнего положения в королевстве. Вы ведь не просто разоблачили принца, а сперва разбили его войска и взяли в плен, тем самым избавив Бриттию от гражданской войны.

— Я такой вот, — согласился я, — замечательный. Обычно сам от себя в диком восторге.

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Да вот смотрю и дивлюсь. Все вроде бы понял, одно только никак не могу сообразить…

— Ну-ну?

Он сказал потрясенным шепотом:

— Как… как вы сумели заставить королеву сделать отравленное блюдо… и принудить принца его съесть?

Я помолчал, понизил голос:

— Дорогой Глен… Пусть это останется моей тайной.

Он вздохнул, сказал чуть поблекшим и разочарованным голосом:

— Так вот, корону курпринца предлагают принять вам. Из деловых соображений, если говорить начистоту.

— Еще бы, — буркнул я, — в политике понятие благодарности не существует. Бедный Ричмонд, как он живет в этом мире! И как я живу и мучаюсь?