Ричард Длинные Руки – курпринц

Орловский Гай Юлий

Слева женщина, у меня дух захватило от ее неземной красоты, глаза огромные, но не кажутся такими из-за присущей эльфам удлиненности к вискам, ресницы длинные, изогнутые и пушистые, точеный нос и бесподобно вырезанные губы…

Я чуть не отпихнулся локтем, когда эльф справа произнес серебряным голосом, в котором ни намека на тепло:

— Я Верховный Наблюдатель Гамандил. Стражи сказали, к нашему миру прилетела большая неопрятная птица, похожая на горгулью, но исчезла за камнями, а потом примерно в том же месте появился ты… странный человек,

называющий себя эльфом.

Я поинтересовался:

— Вы намекаете, что это прилетел я?

Он высокомерно усмехнулся.

— Это неважно. Никакое человеческое колдовство, даже самое могучее, здесь не действует. Во что бы ты ни захотел превратиться, у тебя не получится.

Я возразил:

— Колдовство? Фу, как низко! К чему бы я стал прибегать к нему? Мы, благородные лесные эльфы, сосредоточие и мудрость мира, самые великие и замечательные, прекрасно обходимся без таких мелочей.

Он рассматривал меня с презрительным интересом.

— Ого, какой апломб!

— Он оправдан, — ответил я гордо. — Мы — самые великие эльфы.

— Тем, что живете в Лесу? — спросил он насмешливо. — Где грязная трава, листья, червяки, насекомые… И, кстати, как ты стал эльфом?

— Через аменгерство, — ответил я честно. — Когда мой соратник конт Астральмэль пал, я по долгу аменгера взял его жену, а теперь по праву сорората еще и сестер жены. Теперь у них есть дети, род моего друга не угас, но я остался верным эльфом, и Ее Величество королева лесных эльфов Синтифаэль, Рожденная из Солнца и Света, умело использует мои таланты и возможности…

Он спросил без заметного интереса:

— Возможности? Какие возможности человека могут заинтересовать эльфа?

— Я конт у лесных эльфов, — сообщил я скромно, — однако практически король у людей.

Эльфийка, что слева, пропела нежнейшим голосом:

— Ах, конт… Это так интересно! Король, подумать только… И что же вы можете предложить интересное? Кстати, меня зовут Иримэ.

— Интересное, — сказал я, — пусть идет в жопу, им объелись. Могу предложить полезное.

Она вздрогнула чуть, но тут же заулыбалась снова.

— Правда? Что же?

— Выход эльфов из изоляции, — сказал я серьезно. — Изоляция не есть весьма прекрасно. И не совсем, если подходить творчески и креанистически, уместна в отдельно взятых случаях в ряде интересных районов.

Она произнесла серебряным голосом:

— Но ведь лесные эльфы… фу…

— Лесные, — сказал я, — согласен, живут намного проще и беднее горных. Однако же у нас, лесных, взрыв пассионарности! Мы начинаем выходить из привычной вам изоляции и с непривычной эльфам эльфийностью вторгаться в жизнь этих, как их, ах да, жизнь людей!

Гамандил, что внимательно прислушивался и за это время не проронил ни слова, поинтересовался оскорбительно вежливо:

— Это как?

— Эльфийка из лесного племени по имени Лалаэль, — сказал я скромно, но со злорадством, — стала обожаемой королевой в королевстве Ламбертиния! Королевстве

людей, это я вам для доступности. У нее огромный дворец, ей прислуживают сотни слуг, стражей и придворных. У нее свои фрейлины, в ее распоряжении все бриллианты, драгоценные камни и прочие сокровища короны. Еще одна эльфийка, Ричэль, ведет огромную армию людей на могучую империю Мунтвига. Ну это наши внутренние развлечения, как вы понимаете, войны, сражения, сожженные города… Вы любите смотреть в огонь костра? Так вот это огонь побольше.

Гамандил несколько повысил голос, что, как я понимаю, у горных эльфов признак то ли сильнейшего недоверия, то ли чрезмерного волнения:

— Эльфийка ведет армию людей в бой? Что за чушь?

— Не чушь, — ответил я с достоинством, — такова правда. Разумеется, не сама лично ведет, лично можно вести небольшую группу или отряд, а вести армию ей помогают испытанные полководцы и военачальники из числа людей, но вы бы видели, как ей услужливо подает в постель фрукты самый огромный, свирепый и грозный из них, герцог Клемент!

Иримэ поинтересовалась так живо, что заблестели не только глазки, но и кончики ушей.

— Прямо… в постель?

Я ответил с небрежностью:

— Да, она его держит при себе для различных удовольствий. Всяких, разных. Не знаю, как у вас, вдруг уже партеногенез, у нас он только иногда, как вот родился великий пророк Иисус… Мы — лесные, у нас здоровый и прогрессивный матриархат, так что да, дюк Клемент всегда при ней, но ему это весьма нравится. Люди — странные существа, даже самые могучие рыцари там служат женщинам, называя их дамами сердца…

Гамандил молчал, лицо все такое же непроницаемо надменное и высокомерное, но я чувствовал, что в отличие от большинства беспечно веселящихся эльфов он как раз из тех немногих, кто хотя бы время от времени думает об этом племени.

— Ты старше всех? — спросил я и, не дождавшись ответа, сказал тихо: — Так и думал.

Он спросил кичливо:

— Почему?

— Не знаю, — ответил я, — сколько у горных эльфов длится детский возраст, но у меня такое чувство, что здесь еще не доросшие до взрослости…

В его лице нечто изменилось, я мгновенно сориентировался и закончил:

— …а также впавшие в детство из-за старческого слабоумия.

Иримэ испуганно охнула, а Гамандил проговорил зловеще спокойно:

— На чем вы… впрочем, это неважно. Почему вам так хочется вывести эльфов из спасительной для них изоляции?

Иримэ замерла в ожидании моего ответа, после которого точно разразится буря, а я ответил твердо и посмотрел на Гамандила ясными глазами патриота:

— Потому что эльфы — это не нация и не раса! Вернее, не вид, это идея!.. Идея красоты, гармоничности, музыкальности и соразмерности бытия. И люди могут стать эльфами, если сумеют выползти из своих нор и подняться до ваших прекрасных высот изящества и культуры, но и эльфы могут опуститься до людей… и даже троллей, если…