Ричард Длинные Руки — ландлорд
Шрифт:
— За неделю можно уехать далеко, — обронил он.
Я чуть улыбнулся, все-таки не утерпел, сказал честно:
— За неделю не доберусь, куда хочу. Но ты прав, за неделю я буду очень далеко отсюда.
Он покосился на Зайчика.
— Да, с таким конем... Мне кажется, на него можно погрузить воз камней, он и не заметит.
— Заметит, — сказал я, — но понесет!
Пес вертелся вокруг, гонялся за курами, на него смотрят все еще со страхом, но жаловаться опасаются: он пока
От ворот раздались крики, шум, заскрипели и застонали противовесы, четверо из охраняющих ворота торопливо тянули канаты. Я понял, что опускают не мост, а небольшой мостик, что ложится рядом с большим мостом, а через несколько минут решетка поднялась, во двор на небольшой взмыленной лошадке въехал покрытый пылью человек в сером плаще.
Его раскачивало так, что стражники поторопились подхватить его и стащить с седла. Конь вздохнул и остался стоять, дрожа всем телом, голову опустил до самой земли, не в силах поднять такую тяжесть.
Человек поднял голову, капюшон сполз на затылок. Я узнал сэра Симона де Монфора, одного из тех рыцарей маркиза Плачида, которого я так бесцеремонно повесил за выстрел в спину. Он тоже сразу узнал меня, в глазах заблестело злое торжество. Срывающимся голосом вскрикнул:
— Хватайте его! Это Ричард Длинные Руки! Воины схватились за оружие, я отступил к коню и протянул руку к мечу. Пальцы сомкнулись на рукояти, рядом со мной встал Пес, шерсть поднялась дыбом, а из горла вырвалось грозное рычание, что прокатилось, как землетрясение, по всему замку.
Меня начали окружать со всех сторон, решетка ворот уже опустилась, перекрывая путь к бегству. Помимо стражей охотно обнажили мечи и рыцари из числа гостей, встали по обе стороны Саксона и за его спиной, а он выступил вперед и спросил требовательно:
— Милорд... вы слышали, что он говорит?
— Слышал, — ответил я со вздохом.
Его глаза сверлили мне лицо взглядом, я видел, как ему не хочется спрашивать, но он спросил:
— Он говорит... правду?
— Все верно, — ответил я, — все верно, Саксон. Могу только добавить, что я со всем уважением отношусь к вашей хозяйке и... ничем ее не обижу.
Он покачал головой.
— Вы уже обидели.
— Да, — сознался я. — Но ты видел, что всем остальным я старался искупить ту невольную ложь. Однако...
Он прервал резко:
— Однако вы враг! У меня нет другого выхода...
Кто-то протрубил в рог тревогу, из башен и караульных помещений выбегает все больше воинов, блестят лезвия топоров, мечей, ножей и наконечники копий. Меня окружили тройным кольцом, а на башнях появились арбалетчики, поспешно натягивают стальные тетивы.
Я сказал быстро:
— Саксон, не делай
Он поднял руку, я чувствовал, как только опустит вся масса ринется на меня и сомнет, изрубит, искромсает на куски не больше, чем поместится в сапог.
В этот момент со стороны донжона донесся строгий голос:
— Что происходит?
Я не стал оглядываться на леди, никто на нее не оглянулся, даже Саксон не отвел от меня свирепого взгляда, когда ответил быстро: — Это и есть, оказывается, Ричард Длинные Руки!
Я все-таки бросил короткий взгляд на крыльцо. Леди Беатриса сцепила руки на груди, лицо смертельно побледнело. Мне показалось даже, что задохнулась, как от сильнейшей боли, затем сказала мертвым голосом:
— Сэр Светлый... это правда?
— Да, — ответил я.
Наступила звенящая тишина, все ждали, раз появилась хозяйка, теперь приказы отдает только она. Я ждал, не убирая ладонь с меча, хотя и чувствовал, что он меня не спасет.
Очень медленно она произнесла:
— Вы и есть... Ричард Длинные Руки?
Я отвесил короткий поклон.
— Да, моя леди.
Наступила долгая мучительная пауза, все замерло. Я видел, как побелели пальцы у лучников на туго натянутых тетивах с наложенными стрелами. Острия все нацелены в меня, а еще целая масса рыцарей готова ринуться на меня со всех сторон...
Ее голос, чистый, как ручеек с высоких гор, произнес в полной тишине:
— Сэр Ричард, я объявляю вас своим пленником.
Я помедлил, словно взвешивал ее предложение, церемонно склонил голову.
— Я сдаюсь на вашу милость и великодушие.
Меня окружал тройной ряд острых копий, Саксон взглянул мне в лицо и требовательно протянул руку.
— Ваш меч, сэр Ричард.
Я с большой неохотой протянул меч рукоятью вперед, Саксон тут же передал его одному из своих людей, а сам смотрел на меня неотрывно, как волк на загнанного в угол оленя.
— И кинжал.
Я вытащил кинжал и тоже отдал. Саксон передал его другому, у меня теперь болтаются пустые ножны, а мои меч и кинжал, как пленники, лягут в арсенале обнаженными.
Леди Беатриса спустилась с крыльца, перед ней расступились. Граф Росчертский, несмотря на грузность и одышку, угодливо подбежал, поймал руку и припал в поцелуе. Она не отдернула руку, но на лице ничего не отразилось, взгляд ее не отрывался от моего лица.
— И почему вы здесь, сэр Ричард? — спросила она.
Симон де Монфор жадно пил и пил, расплескивая вино прямо из кувшина, а сейчас оторвался на миг и вскинул хриплым голосом:
— Позвольте мне, леди Беатриса!
— Говори, — произнесла она мертвым голосом.