Ричард Длинные Руки — ландлорд

Орловский Гай Юлий

Я отдал салют.

— Мое почтение... и мои искренние соболезнования.

Леди Беатриса ахнула, а Пес подпрыгнул. Темные папоротники зашевелились, в центре каждого поднялся стебель, на котором раскрылись мертвенно-белые цветы. Я смотрел ошалело, неуверенно ухватил один стебель, тот с легкостью отделился, оставшись в моей ладони.

— Ага, — сказал я, — очень удобно...

Леди Беатриса попискивала, когда я прошелся по поляне, нарвал цветов и, опустившись на одно колено, возложил перед могильным камнем. Некоторое время ничего не происходило,

затем лицо повернулось ко мне в глазах загорелось золотое пламя. Раздался голос, объемный, могучий, идущий со всех сторон:

— Мы победили?

— Да, — ответил я без колебаний.

— Где Золотая Когорта?

— Мы победили, — повторил я, в то время как мозг лихорадочно перебирал варианты ответов, — но победа далась дорогой ценой...

Голос долго молчал, а когда зазвучал снова, в нем слышались гордость и горечь:

— Понимаю... Тем выше наша слава.

— Да, — ответил я. — Вечная слава павшим героям!

Голос произнес торжественно:

— Я знал, что сюда они не придут.

— Да, — ответил я. — Никто не забыт, ничто не забыто. Теперь к мемориалам героев буду приходить дети, чтобы преисполниться... да. И воодушевиться. Спите спокойно, сэр. Отечество вас не забыло.

Когда мы ушли, леди Беатриса долго посматривала с боязнью, даже с ужасом, но, когда расположились на - короткий отдых, сказала уже другим тоном:

— А все же, сэр, мне показалось, что вы разговаривали недостаточно почтительно.

— Разве?

— Да, — сказала она обвиняюще. — Вы говорили правильные слова, но в душе как будто смеялись!

Я сдвинул плечами.

— Возможно. Но это смех сквозь слезы. Я видел грандиознейшие битвы... Правда, они отгремели еще до моего рождения. Победители наставили величественные монументы павшим, зажгли там Вечные Огни... Однако о них вспоминают только в особых случаях. Да-да, когда им самим что-то надо. Тогда приходят сами и даже приводят детей... раз в год! А в остальное время никому нет дела до павших героев. Царствуют те, кто выжил. Не важно, как, какой ценой...

Она помолчала, даже отвернулась, но я видел, как бросает на меня взгляды искоса. Стоп, сказал я себе трезво, не выходи из образа самовлюбленного шалопая.

Глава 13

Красноватая, вытоптанная до звона дорога уходит вдаль, впереди редкий лесок, а дальше на лиловом небе красиво и грозно горят каменные башни массивного, как отесанная гора, замка. Две башни явно жилые, еще две намного тоньше и выше, сторожевые. Замок выглядит плотно застроенным, судя по виднеющимся крышам, массивным и неприступным для быстрого штурма.

Слева на небольшом расстоянии от замка аккуратные ряды виноградника, три жилых домика, а справа настоящая деревня в два десятка домов, обширные поля. По дороге из леса на околицу въехала тяжело груженная подвода, верхушки отесанных от веток деревьев, покачиваясь, чиркают по земле, оставляя отметины в дорожной пыли.

Леди Беатриса счастливо вскрикнула:

— Мы выбрались!

—

Да, — сказал я. — Это жилое место.

— Так что вы медлите? Быстрее туда!..

Я кивнул на Бобика, тот присел, шерсть дыбом, из горла рвется злое рычание, а клыки блестят, как острые ножи.

— Бобик не одобряет... Да и мне не совсем нравятся те... лошади.

Я подумал, что она со своим зрением не в состоянии рассмотреть детали, но леди Беатриса вдруг побледнела, голос ее задрожал:

— У лошади... шесть ног!

— Лап, — поправил я. — А когти там, ой-ой... Да и возница, гм... Я не расист, упаси боже, но все-таки ящерица... Пусть даже ящер — все равно это слишком даже для демократа. Если они даже в нашей собственной Европе устраивают беспорядки, переворачивают и жгут автомобили, то сунься к ним... нет, рисковать не хочу. Отпустить вас туда одну, что ли?

Ее плечи зябко передернулись, сил не хватило огрызнуться, призналась жалобно:

— Нет, к ящерицам не хочу... Или это народ драконов?

— Один овощ, — сказал я. — Ящерицы и есть измельчавшие драконы. А здесь нечто среднее. Уже не драконы, но еще не ящерицы. Хочу напомнить, что даже самые мелкие ящерицы не травкой питаются...

Зайчик послушно попятился, а когда деревья и кусты загородили от нас деревню, Пес перестал рычать, шерсть опустилась, но еще долго держался настороженно, а глаза остались налитыми кровью.

У ручья я остановил Зайчика, Пес уже жадно лакает, я спрыгнул и, опустившись на четвереньки, припал к прозрачной струе. Напившись, крикнул:

— Леди Беатриса, извините за негуманность, но я должен был проверить...

— Что?

— А вдруг здесь кремнийорганическая жисть, — пояснил я. — А ручей из жидкого гелия или аммиака... Но вроде бы нет.

Донесся волчий вой, стих надолго, затем снова — ликующий, победный. Я поднялся, вернулся к Зайчику, с луком Арианта как-то спокойнее. Леди Беатриса обратила ко мне бледное лицо.

— Волки?

— Они, — согласился я. Добавил чуточку злорадно: — Если не что-то похуже.

— О господи!

— Поздно, — сказал я с невольным раздражением. — Вот побудете в роли тех оленей, за которыми привыкли гоняться безнаказанно. А теперь Господь, которого призываете, дает вам почувствовать, что это такое: быть в шкуре братьев меньших.

Она переспросила непонимающе:

— Братьев меньших... это кого? Какие у вас двоюродные братья я уже знаю, а меньшие?

— Увидите, — ответил я хмуро. — Хотя лучше бы их не видеть.

Вой донесся с другой стороны, с третьей, я ощутил, что волки переговариваются, собираются группами, а потом всей стаей подойдут к нам. Возможно, первый лазутчик уже сообщил, что одному-двум здесь не справиться, и сейчас готовится ударный отряд.

Наросты на стволах, трещины и жутко искривленные ветки даже волкам позволят забираться чуть ли не на вершину, я кивнул леди Беатрисе на ближайшее дерево.

— Думаю, вам нужно взобраться всего лишь вон до той ветки.

Она побледнела еще больше.