Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

Орловский Гай Юлий

Мы понеслись навстречу нарастающему ветру, шторму, урагану, но не успели раскалиться добела, как впереди выросла громада крепости. Зайчик нехотя сбросил скорость.

Ворота все еще на земле, ну я этого Ульфиллу скоро на клочья разорву, ни один вредитель не попортил мне столько нервов. Во дворе навстречу выбегал народ, я сказал отрывисто:

– Коня и Пса накормить, барона Альбрехта, сэра Растера и сэра Максимилиана – ко мне! Без всяких задержек.

Зайчика увели, Пес сам убежал, места знает, вперед выступил

кузнец и прогудел густым голосом:

– Ваша светлость, сэр Растер и сэр Максимилиан сейчас вряд ли смогут… скорее, не смогут, чем смогут…

Я удивился:

– Что не смогут?

– Прийти вот так сразу… – ответил он.

– Что? – спросил я уже в изумлении. – Я гроссграф или не гроссграф?

– Гроссграф, – заверил он, – но… они…

– Что с ними?

– Они на проповеди.

Я охнул:

– Даже Растер? Что с ними случилось?

Челядин объяснил в смущении:

– Отец Ульфилла читает проповедь. Вот они и слушают.

Я огляделся, нигде особого скопления народа не видно.

– Где?

– А вот там.

Я быстро пересек двор по направлению к типографии, дернул дверь и вошел, сразу изумившись обилию народа. Правда, та часть, где типографский пресс и работающие на нем, от толпы свободна, все стоят на этой стороне, но плотно, прямо стена из тел, а на возвышении, где станок, неистовствует отец Ульфилла.

Он увидел, как я вошел, злобно зыркнул в мою сторону. Народ тоже задвигался, начали оглядываться, смотрят вопросительно, будто они здесь все свои, а я – чужак.

Я вскинул руки.

– Тихо-тихо! Я не мешаю. Сэр Макс – на выход!.. Немедленно. А вы все слушайте, слушайте!..

Макс с места не сдвинулся, то ли не слышал, то ли слышал, но в одурманенном проповедью сознании не отпечаталось, что обращаются к нему. И не кто-нибудь, а сам гроссграф, по зову которого должен бежать, все бросая.

Я тихонько придвинулся, он дернулся в неудовольствии, когда я тронул за локоть.

– Тихо, – прошипел он, – святой человек говорит!..

– А в бок толкает дьявол, – ответил я.

Он быстро обернулся.

– Ох, простите, сэр Ричард!

– Тихо-тихо, – сказал я. – Еще тише!

– Да-да…

– Потихоньку сообщи членам моего совета, – велел я, – что жду их в малом зале.

– Да служба скоро закончится…

Он говорил неуверенно, я чувствовал, что он со мной и в то же время продолжает ловить обрывки проповеди Ульфиллы. Это раздражало и, вообще, чем-то похоже на ревность, я сказал:

– Наивный вы, сэр Максимилан!

– Почему?

– У таких людей проповеди быстро не заканчиваются.

Он сказал неуверенно:

– Ладно, я сообщу им во время проповеди. Только отцу Ульфилле это не понравится.

Я стиснул челюсти. Ну вот, теперь я должен считаться еще и с неграмотным и фанатичным попиком?

– Действуй, – сказал я раздраженно.

И, повернувшись

резко, нарочито громко топая, вышел наружу.

Лоралея бросилась на шею, я жадно обнял теплую и сразу прильнувшую всем телом, как умеет только она. Все мои тревоги и неприятности стали истончаться, как дым на просторе.

– Мой лорд, как долго вас не было!

– Зато какой успех, – сказал я быстро. – Лоралея, тоннель наполовину готов! Только это все еще секрет. Победа, какая победа!.. Я сейчас отлучусь на час-другой, надо дать инструкции своим военачальникам. Но пока вот спешу порадовать…

Ее глазищи широко распахнулись, в них было столько счастья, что я стал покрывать поцелуями ее лицо.

– Мой господин, это правда?

– Я люблю тебя, Лоралея… Конечно, правда. Ты скоро увидишь такое грандиозное, такое…

Я чувствовал, что не могу удержаться – перед женщинами мы всегда распускаем павлиньи хвосты, выбалтываем им самые страшные тайны, – и потому еще раз громко чмокнул ее в лоб и спросил деловито:

– Пообедать успеем?

– Да, – ответила с удивлением, – конечно! Вы же лорд! Вас подождут.

– Нехорошо, – ответил я. – Не могу заставлять себя ждать… Ладно, я проведу совещание побыстрее. Все же ясно…

Со двора донеслись крики. Я подвел Лоралею к окну, не в силах выпустить из рук. Из полуподвального помещения типографии валил народ, в числе последних вышел Ульфилла, его расспрашивали, просили благословления, он размахивал руками, что-то объяснял горячо и бурно.

Лоралея снова прижалась всем телом.

– Что вас беспокоит, мой господин? – спросила она шепотом с глубоким участием.

Я отмахнулся, обнял, жадно вдыхая ее родной запах.

– Пустяки.

– Из-за пустяков стоит ли вообще волноваться?

– Теперь вижу, – ответил я, – что не стоит. Все в порядке. Отец Ульфилла уже наверняка пакует подарки, скоро уедет.

Она спросила с любопытством:

– Это священник так досаждает? Так кто же он такой?

– Простой деревенский священник, – ответил я со вздохом. – Фанатик. Конечно, невежественный и дикий. Фанатики все невежественные. При окультуривании теряют свою дикую и всесокрушающую силу! Он прибыл на пару дней, а уже всех тут трясет от одного его вида… Даже отца Дитриха тряхнуло, а он – Великий Инквизитор!

Ее хорошенький ротик приоткрылся в изумлении.

– А вас, мой господин?

– Меня тоже, – признался я. – Это не великие лорды Армландии, с теми я одной левой… А вот Ульфилла – сила. Темная, дикая, могучая. Обращенная не к разуму, а к вере… Покойся все на разуме, разве могли бы появиться талибы, ваххабиты… Ох, извини, устал я, заговариваюсь…

– Вы не устали, сэр Ричард, – произнесла она мягко, – вы просто измучены. Я приготовила ложе, отдохните. Я сама принесу обед в постель.