Ричард Длинные Руки – маркиз

Орловский Гай Юлий

У меня самого заныло под ложечкой. Гугол смотрел с отчаянием, лицо то бледнело, то покрывалось красными пятнами.

– Успокойся, – сказал я тревожно. – Ты такого не сделаешь.

Он сказал тонким звенящим голосом:

– Я слишком любопытный!.. Все время хватаю себя за руки, чтобы не сделать! А внутри кто-то нашептывает настойчиво, что риск – благородное дело, исследователи рискуют всегда, без риска не бывает побед…

Я проворчал:

– Знаю, кто это нашептывает. Слова правильные, да только ты не бабу охмуряешь. Там рисковать можно. Самое большее – по морде получишь,

а при удаче можно и впердолить. А здесь не по морде получишь, а самому так впердолят, глаза на лоб полезут. Хорошо бы у тебя одного, не жалко, а то у всего человечества!

Он дрожащими руками придвинул мне шкатулку. Глаза были умоляющими, пальцы тряслись. Я видел, с каким трудом отдирает от себя такую страшную ценность, и потому сказал с осторожностью:

– Гугол, тебя всего трясет… еще и от жадности. Ты ж меня возненавидишь, если возьму.

Он закрыл глаза и помотал головой. Со лба срывались крупные капли пота.

– Нет, – сказал он истово. – Нет!

– К тому же, – продолжал я, – ты вон уже сколько справляешься. У тебя прямо стальная воля!

– Нет, – повторил он жалко, – уже соломенная. Даже ситцевая. И та все истончается. Истаивает, как льдинка на жарком солнце. Сэр Ричард, умоляю! Я точно знаю, что сам не утерплю. Я слабый. Я слишком любопытный. Любопытные вообще долго не живут.

– Ну да!

– Это мне просто повезло.

– И еще повезет.

– Нет, если у меня эти зерна остались бы еще хоть на недельку… А теперь, если вы откажетесь, и дня не вытерплю.

Я вздохнул.

– Ладно, давай. Я вообще-то уже набрал всяких диковин, но разобраться руки не доходят… Может быть, потому шкура еще на мне, а не на барабане?

Он поспешно и почти насильно вдвинул шкатулку мне в ладони. Я взял, брови полезли на лоб, ящичек из неизвестного металла с кучей зерен внутри намного легче, чем то зернышко, которое я только что держал в руках.

Гугол с великим облегчением вытер лоб тыльной стороной ладони. Я приоткрыл крышку, зерна на месте, блестят, как крохотные солнца.

– В шкатулке они легкие, – сказал Гугол поспешно. – Вообще ничего не весят!

– Здорово, – сказал я озадаченно. – Ты мне какое давал?

– С зеленой точкой на боку, – ответил Гугол еще поспешнее. – Я из такого же вырастил эту башню. Теперь хожу и боюсь.

Я перебирал зерна, выскальзывают из пальцев, словно пудовые гири, спрессованные до такого объема. Кое-как исхитрился ухватить и поднять зернышко с зеленой точкой. Все верно, трицепсы, бицепсы и все остальное напряглось, чтобы удержать на весу, но когда опустил в коробочку, поднял ее легко, хотя там таких зерен просто сотни.

– Ладно, – сказал я и спрятал шкатулку в заплечный мешок. – Не будем ломать голову. Есть задачи поприоритетнее. А наука подождет, она всегда ждет. Пусть полежат до лучших времен. А сейчас, Гугол, проведи меня коротким путем. А то как подумаю, что мне снова идти через все эти ужасы… Кстати, а как пираты к тебе ходят?

Я выбрался, минуя главный ход, через окно на втором этаже. Гугол признался, что это я рыцарь, потому мне прилично только через стужу, огонь и прочие опасности, а вот ему не стыдно и ходом для прислуги пользоваться.

И

хотя через окно это скорее ход для воров, а не для прислуги, но я смолчал, а Гугол принес настоящую веревочную лестницу. Я спустился достаточно быстро, хоть и без грации прирожденного пирата, обученного лазить по вантам.

Гугол помахал из окна рукой.

– Удачи!

– Я тебе дам удачи, – пригрозил я. – За кого ты меня имеешь?

– А что в пожелании удачи плохого? – спросил он удивленно.

– Подумай, – ответил я злорадно и, вскочив в седло, повернул коня в сторону города.

Королевство Гессен – один из уголков Юга, где живут вот так, как живут, но наверняка есть края, где маги правят так, что маркизы де сады ужаснулись бы, а сауроны удавились бы от осознания своей мелочности. Одно неоспоримо: средства нападения были уничтожены Севером с первого же мощного удара. Может, не с первого, но ликвидированы все, иначе бы кто-то, активировав самое простейшее, уже установил бы власть над всем континентом. А то и над планетой.

Зато средства защиты кое-где сохранились. Это и понятно: даже в современной войне соотношение потерь нападающих и защищающихся идет в пропорции пять к одному. И вот теперь каждое уцелевшее средство защиты охраняет свой регион, не допуская вторжения. Даже если устройство активировал дикий шаман первобытного племени, а завоевать перспективный край пытается высокопросвещенная нация.

Но это абстрактные размышления, в которые любит с головой нырять интеллигенция, уподобляясь страусу, тем самым оставляя незащищенной задницу.

Абстрактные хороши тем, что вроде бы радеешь целиком за страну, а то и вовсе за весь мир, но сам-то сделать для человечества ничего не можешь, потому засыпаешь со спокойной совестью: мол, мог бы – сделал бы.

Я это понимаю, потому сразу ставлю задачи, разрешимые хотя бы теоретически. Однако сейчас с каждым конским шагом моя идея выглядит все абсурднее. Я называю их пиратами, потому что их так называл барон Эльрих, а здесь этих морских разбойников так назвали хозяин таверны и Гугол, но вообще-то правильнее называть их не пиратами, каперами, корсарами, даже не приватирами, а буканьерами, то есть действительно разбойниками, грабящими всех и вся. Пираты все-таки придерживались этнического принципа, то есть своих не грабили. Пиратов нередко тайно поддерживали правители своих стран, как, к примеру, королева Англии Елизавета на личные деньги тайно снаряжала пиратов вроде Дрейка вредить морскому могуществу Испании.

Печелинги, отважные пираты Голландии, грабили и топили только испанские корабли, исходя из интересов своей страны, старавшейся расширить подконтрольные территории в Новой Америке. А вот буканьеры – это уже самый низший сорт, это просто грабители, которым все равно, кого грабить и кого топить, лишь бы прибыльно.

Увы, в маркизате не пираты.

Буканьеры!

Глава 8

Конь, не терзаясь страхами и ожиданием неприятностей, несся по зеленой долине легко и радостно. Под копытами зеленая сочная трава, над головой синее южное небо без единого облачка, впереди простор…