Ричард Длинные Руки – монарх

Орловский Гай Юлий

Этот красный мир, похожий на гигантскую воронку, для Гугола всего лишь застывший огненный вихрь, глупо говорить ему, что в нем двести миллиардов звезд, из которых половина намного крупнее и жарче нашего солнца…

Я отдаляюсь, насколько понимаю, от точки входа на огромной скорости, исполинская воронка в том месте отодвигается, уменьшаясь в размерах, и мир вокруг нее из красного становится багровым, а потом и черным, отвратительно и пугающе черным, но я вижу в нем жуткую и нереальную красоту.

Собравшись, я сделал чудовищное

усилие, и хотя не то нейтронная звезда, не то космическая зверюка размером с галактику, но что-то осталось и от человека, ноги послушно сделали шаг вперед, и снова я в громадном и причудливом помещении из металла, только в ушах еще звучит, затихая, музыка вселенной, а тело перестает покачиваться, направляя полет в нужную сторону.

Далеко-далеко из-за спины донесся вздрагивающий голос Гугола, полный страха:

– Сэр Ричард… Вы там?

Я не решился оглядываться, чтобы снова не ощутить себя чем-то предельно нечеловеческим и в таком же вселенски нечеловеческом окружении, смотрел во все глаза на помещение, самое необычное, какое только могу представить.

– Гугол, – выдавил я с трудом, – скоро вернусь.

Он тут же заорал:

– А что там?

– Потом, – ответил я непослушными губами.

Эта большая комната, куда пройти можно только через этот ужас, выглядит готовой принять хозяина. Не мигает никаких примитивных лампочек, синтезированные голоса не говорят стандартные приветствия и не сообщают об исправности всех систем, дескать, можно начинать, просто ощущение и уверенность, что здесь все исправно и ждет моих команд.

– Погодим, – проговорил я с сильно бьющимся сердцем. – В следующий раз… буду свободнее.

Помещение словно поняло и приняло, я ощутил, как незримая мощь падает до минимума, и хотя за мной продолжает следить, не спуская глаз, готовое по слову или жесту тут же все снова, но пока все снова тихо. Ни в гибернации, что-то работает, но на таком уровне, что башня выглядит мертвой, хотя чувствую, что здесь живые или псевдоживые даже стены.

Стена полукругом, я обошел все, касаясь кончиками пальцев уходящего ввысь металла, и оттуда шло в ответ успокаивающее: «Босс, мы готовы, только скажи!..»

– Скажу, – заверил я, – только чуть позже.

На удобном возвышении, где-то на уровне пояса, широкая плита висит в воздухе без всякой опоры. Я даже не стал пытаться ее сдвинуть, здесь те мощности, что раздирают звезды, просто оглядел разложенные в неком странном, но все же порядке, штуки, одни просто комочки из металла, которые привычно зовем кристаллами, хотя, конечно, это не кристаллы, а другие оформлены в виде фигурок, колец, браслетов, брошек и даже заколок, словно тогдашние мужчины носили высокие прически… или придется допустить дикую мысль, что в те времена женщины если и не доминировали, то были наравне с доминантами.

Осторожно потрогал пальцем, все размером от пшеничного зерна до браслета, который можно на руку, те, что без формы, – угловатые,

темные, а если всмотреться, можно рассмотреть тончайшие линии, отверстия, шипы, выступы, даже смутно проступающие внутри некие конструкции.

Поколебавшись, я начал сгребать их в кучку, и тут же щелкнуло, я застыл в страхе, вдруг да разбудил какой-то из зародышей, однако это из поверхности висящей в воздухе столешницы выдвинулся крохотный ящичек.

– Спасибо, – пробормотал я. – Не такие уж мы и разные…

Все не поместится, я с сожалением выбирал самые, на мой взгляд, интересные, складывал в ларец, однако тот, подумав, начал раздаваться в размерах, сохраняя те же пропорции.

– Замечательно, – прошептал я в изумлении. – Хотя чего рот раскрывать, именно такой и должна быть тара.

Теперь нужно думать, как вернуться, я подхватил ящик, но тот выскользнул из моих пальцев, будто весит тонну. Я сделал еще попытку, не тонна, но все-таки должен нести, пыхтя, двумя руками. Рисковать новым перемещением в межгалактическом пространстве почти безумие, да еще с таким грузом, я плотно зажмурился, велел своему телу просто двигаться на задних конечностях в обратном направлении и постараться не выронить ящик.

Когда услышал удивленный вскрик Гугола, открыл глаза, он со страхом и ужасом смотрит мне в лицо.

– Сэр Ричард… вас лишили зрения?

Я со вздохом облегчения опустил ящик на землю. Гугол потрясенно смотрел то на меня, то на ящик.

– Привет, – сказал я. – Ну и шуточки у тебя. Все под контролем, дружище. Мне это как бы знакомо. В некоторой мере. Темная материя она темная в смысле, что непознанная, а так она совсем не темная. Понял?

Он потряс головой.

– Нет.

– Ну и ладно, – сказал я. – Я тут немножко разжился, но это не воровство, а как бы мое.

– Ваше?

– Как бы, – уточнил я. – Мне почти отдали. Доверили. Могли бы не дать, а то и вовсе вдарить. А я ценю доверие и постараюсь оправдать, хотя не знаю чье, как, кому и зачем. Вернемся, Вергилиус.

Я снова подхватил тяжеленный ящик, Гугол едва поспевал рядом, то и дело вытягивал шею, заглядывая в мое красивое и надменное лицо героя.

– А зачем, – спросил он опасливо, – вам именно эта штука? Что в ней?

– Да так, – пропыхтел я, – пока что сувениры. Будем так считать, пока не выстрелит. Или не взорвется.

Он спросил с надеждой:

– Вы этим… хотите остановить Маркус?

– Идеально было бы, – сказал я, – если бы в этом ящичке нашлось такое, чтобы одним выстрелом… ну, распылить этот Маркус. Или сжечь. Но это мечта, а мечтой только дурни богатеют, а мы же с тобой реалисты? Ты вон точно реалист, верно?

Он опасливо переступил темную тень, что метнулась ему под ноги, а я, напротив, постарался прижать ее подошвой сапога, однако она умело вывернулась, прыгнула на стену и пропала.

Гугол опасливо, будто за это ударят, пожал узкими плечами.