Ричард Длинные Руки – паладин Господа
Шрифт:
Абеляр кивнул ему вслед:
– Пусть герой отдыхает… Ему пришлось вынести больше, чем его юному спутнику. Не так ли, сэр?
– Да, конечно, – ответил я.
Он улыбнулся, мы поняли друг друга. Для меня убить паука – меньшая нагрузка, чем для Гендельсона нести на себе доспехи.
В зал вошли одна за другой пятеро молодых девушек, двинулись по кругу, часто-часто перебирая ступнями. Казалось, они плывут над полом. Музыканты заиграли громче. За столом оживились, только Шершела фыркнула и начала рассматривать девушек с нескрываемым презрением.
Девушки,
Танцовщицы поочередно сбросили платья. Мне стало чуточку смешно, танцуют и двигаются, как передовые доярки, депутаты Госдумы. Но за столом смотрят жадно, даже женщины, а Абеляр в полном восторге повернулся ко мне, кивнул на танцующих девушек.
– Ну как? Где-нибудь что-то подобное видели?
Я пожал плечами. Самодовольство ничье не нравится, и, хотя его восторг понятен, я все же не удержался, брякнул:
– Так плохо?.. Нигде.
Его глаза сузились, потом вспыхнули гневом.
– Сэр Ричард… Вы где-то видели лучше?
– Конечно, – ответил я. – В нашем стриптиз-баре, если бы девушки вот так двигались, как сонные мухи, их бы уже… эх… что объяснять!.. Конечно же, наши танцуют и раздеваются куда лучше.
Абеляр кипел и задыхался от ярости. Я думал, что его хватил удар. Неслышно появился человек в остроконечной шляпе, плащ разрисован звездами, ну, это у них униформа, как у спецназовцев пятна, присмотрелся ко мне, подвигал ладонями и сказал негромко:
– Повелитель… он говорит правду.
Абеляр взревел:
– Как?.. Как он может говорить правду?.. Нигде нет таких прелестных танцовщиц!
Маг поклонился.
– Повелитель, я не говорю, что где-то есть лучше. Я только говорю, что гость говорит правду. Он действительно видел женщин, что танцуют и раздеваются лучше… Ты же знаешь, я могу отличать, кто говорит правду, а кто врет.
Абеляр задержал дыхание, я думал, взорвется, настолько его раздуло, лицо стало багровым, теперь он в самом деле тянул на все шестьдесят, но дыхание вырвалось из легких, грудь опустилась, Абеляр взглянул на меня уже без вражды.
– Ладно… Обидно, я полагал, что придумал такие танцы первым. С другой стороны, это значит, что ничего необычного в этом нет, верно?.. А как церковь на это смотрит?
– Церковь? – переспросил я. – Какая церковь?.. Ах да, церковь… Ну, больше ей не на что смотреть?.. Может быть, в своих монастырях устраивают и круче, не знаю. Я хочу сказать, что я не ригорист. Я в эти земли приехал совсем недавно, а в моих краях церковь… несколько иная.
Абеляр слушал с большим вниманием, спросил жадно:
– А какая?
Я подумал, порылся в памяти, ответил честно:
– А никакая. Она делает вид, что ее вовсе нет. Жмется к стенке,
Абеляр смотрел на меня с великим изумлением. Гости притихли, даже от танцовщиц отвлеклись, посматривали то на меня, то на короля Абеляра. Шершела шумно вздохнула…
– У вас дивное королевство, – сказал наконец Абеляр. – Я даже не знаю, хорошо ли, чтобы так унижать церковь… У нас она сильна! Даже чересчур. Настолько сильна, что возникает понятное желание как-то урезать ей крылья, подпилить клюв и остричь когти…
Я кивнул.
– Не надо объяснять, я все заметил. У вас она как раз урезана.
– Да, – ответил Абеляр. – Но, повторяю, я не знаю, хорошо ли это… Первое желание у всякого человека – урезать, но первое желание редко бывает верным. Я все больше раздумываю, все больше прихожу в смятение… Хорошо ли это, что у вас церковь… вот так? Счастливы в вашем королевстве?
Я развел руками.
– Ваше Величество, это слишком сложный вопрос. Могу сказать только, что мы очень сильны. Вы даже не представляете, насколько сильны… но одновременно в той же мере мы и несчастны. Мы ненавидим и на каждом шагу предаем друг друга. Мы предаем любимых, они предают нас. Мы предаем правителей, они нас и друг друга, и все мы прекрасно понимаем, что верность… верность осталась только вот в ваших королевствах. Я не знаю, было бы лучше, если бы церковь говорила во весь голос?.. Но то, что церковь измельчилась и прогнила, мне не нравится. Не нравится, как не нравится всякий спившийся человек, прогнившая структура, дом, мост…
За столом царило ошарашенное молчание. Танцовщицы уже развязывали пояски, а голые сиськи под музыку ходят из стороны в сторону. Я поднялся, развел руками:
– Ваше Величество, прошу разрешения откланяться. Я устал, мне утром в путь. А вам не хочу портить впечатление от танцев…
Абеляр посмотрел исподлобья, лицо мрачное, сделал разрешающий знак пальцами, словно медленно отряхнул с них воду.
– Отдыхайте, сэр Ричард. Честно говоря, я не ждал от вас таких речей… Вы ведь так молоды! Но меня, уже старика, заставили снова ворочать жернова мыслей. Иногда даже в обратную сторону…
Я еще раз поклонился, развел руками, мол, виноват, заставил думать короля, у которого все хорошо и который должен только развлекаться, вышел из-за стола, а потом совсем тихонько – из зала.
Глава 17
Меня никто не провожал, все щелкают хлебалами на танцовщиц. Там дошло до самого пикантного места, даже стражи у дверей жадно подглядывают в щелочку. Я побрел в комнату, что наверняка уже содрогается от храпа Гендельсона. Широкий коридор хорошо и ярко освещен, никаких тебе загадочных теней, стены украшены портретами в массивных рамах, вроде бы даже позолоченных…