Ричард Длинные Руки. Удар в спину
Шрифт:
Келляве буркнул:
– В Запретных Землях сами в тюрьме. Если бы только могли выйти… интриговать не стали бы.
– Могли одичать, – предположил я. – В изолированных общинах так всегда. Для высоких технологий нужна человеческая масса хотя бы в пять-десять тысяч тонн живого веса. Ладно-ладно, отвлекся. Тоже думаю, скорее всего, хорошо спрятались.
На меня посматривают несколько странно, снова не поняли, почему не хочу спорить, властелин тоже постепенно превращается сперва в заложника своих лордов, а
Хорошо, мелькнула сердитая мысль, хоть не любовниц. Тогда вообще кранты. Хотя могут присобачить и такое, раз уж хочу помочь маркизе, даже военный совет созвал. Все еще не понимают, что борюсь не за нее, ставки куда выше.
Глава 2
Явился запоздавший Норберт, слегка запыхавшийся, но по движениям и лицу незаметно, только воинственно поднятые кончики усов слегка распрямились, а для всегда ровного Норберта это уже заметный признак.
Бобик проснулся, вылез и помахал ему хвостом, Норберта любит, тот всегда принимает от него пойманную в дороге добычу и никогда не говорит, что все, хватит.
Альбрехт и Рокгаллер начали быстро посвящать начальника разведки в проблему, я постучал кончиками пальцев по столу, дробь показалась похожей на грозный топот скачущей рыцарской конницы. Норберт взглянул с вопросом в глазах, взгляд серых глаз тверд и прям, как и сам Норберт.
– Пока маркиза несет письмо, – сказал я, – уточним бытовые мелочи. Сэр Норберт, как там Скагеррак?
– Все тихо, – ответил он четким голосом. – Даже чересчур.
– Как это?
– Ощущение такое, что затаился, – пояснил он. – Но гонцы так и шмыгают. И конные, и багерные.
– Это не преступление, – сказал я, – может быть, шлет поздравления с днем рождения или свадьбой. Карать будем за действия, мы же местами демократы, а на остриях своих рыцарских копий принесли мир и гуманизм. Сэр Рокгаллер?
Рокгаллер начал было вынимать грузное тело из тесного для него кресла, но Альбрехт придержал за плечо, Рокгаллер послушно опустился и ответил уже сидя:
– Все спокойно, ваше величество!.. Я поначалу даже спать не мог, все старался понять, чего все такие. Заговоры выискивал, ко всему присматривался…
– И как?
– Все спокойно, – повторил он с ноткой удивления. – Похоже, им без разницы, кто император. А все мы, что обидно, вроде труппы бродячих актеров, что дает представление. Дескать, повеселили благородную публику своей одеждой и манерами и уйдем дальше…
– Очень точное определение, – сказал я. – Спасибо, сэр Рокгаллер! Сэр Норберт, что насчет безопасности нашей империи?
Норберт, что не успел сесть, повернулся ко мне, прямой, как рыцарское копье, сухой и костистый, даже с виду твердый, как ствол матерого дуба, взглянул сурово и прямо.
– Ваше величество, – ответил он бесстрастным голосом, – тревожных
– Да, слушаю.
– Вокруг нее вьется много народу, – сообщил он, – а теперь, когда у нее такое положение, будет еще больше, но все… безобидные. Светские хлыщи. Такие даже шнурки себе сами завязать не смогут, могут быть опасны только своей непроходимой дуростью и наглостью. Вообще-то можно от них изолировать…
Я покачал головой:
– Не нужно. Пусть все идет, как и прежде.
Дверь приоткрылась, вполглаза заглянул Хрурт:
– Ваше величество!.. Маркиза…
– Впустить! – велел я.
Он открыл дверь шире и ждал, наконец раздался далекий стук каблучков. В кабинет влетела Жанна-Антуанетта, с раскрасневшимся лицом и заплаканными глазами, в руке сиротливо трепещет клочок бумаги.
Бобик поднял голову, посмотрел на нее мрачно, но бумага не кусок мяса, и он уронил голову на лапы и кончики моих сапог.
– Ваше величество…
Я в нетерпении выхватил из ее руки обычный листок бумаги с криво нацарапанным буквами, всего две фразы: «Маркиз умрет, если не будете выполнять наши условия. Первое и единственное требование: герцогство Клауренское должно получить автономию».
Альбрехт принял из моих рук листок, прочел про себя, затем уже ясным и четким голосом повторил все вслух.
Рокгаллер и Келляве молчали, Альбрехт взглянул поверх послания на меня:
– Ваше величество?
Я кивнул на застывшую в ожидании Жанну-Антуанетту.
– Маркизе неинтересны детали мужских разговоров, принц… то есть герцог, проследите, чтобы отдохнула, но отведите вон в ту комнату, там что-то вроде зимнего сада.
– Может, – предложил Альбрехт ядовито, – сразу в спальню? Уже почти ночь… Утешите плачущую женщину.
– Нет, – отрезал я, – у меня здоровые мужские вкусы, предпочитаю утешать веселых и хихикающих. Желательно дурочек.
Альбрехт галантно подал руку маркизе. Она чуть коснулась кончиками пальцев его руки и, одарив меня негодующим взглядом, отправилась с ним в что-то вроде зимнего сада, хотя, как думаю, здесь зимы не бывает.
– Кое-что проясняется, – сказал я, когда за ними захлопнулась дверь.
Теперь уже Рокгаллер задвигался, спросил с подозрением:
– А… что?
– К сожалению, – ответил я, – противник не требует ни мешки с золотом, ни бриллианты, ни даже место на троне в каком-либо королевстве. Это говорило бы о недалеком уме и скромных амбициях… Но требование автономии какому-то герцогству… гм… это уже серьезнее.
Альбрехт вернулся такой же строгий и серьезный, садиться не стал, прошелся вдоль стола и остановился за широкой спиной тучного Рокгаллера.