Ричард I Львиное Сердце
Шрифт:
Хотя у Говдена, Амбруаза в Itinerarium и Девиза условия этого договора переданы по-разному, суть этого, по всей вероятности все же существовавшего договора, сводилась к тому, что на время крестового похода Кипр переходил под власть Ричарда. При этом все крепости должны были быть сданы, дочь Исаака становилась заложницей, а он сам покидал остров в рядах крестоносцев. В какую форму были отлиты обязательства Исаака — был ли это hominium и принятие лена — определить теперь невозможно. Во всяком случае компенсацией за временную потерю суверенитета должна была стать гарантия возвращения Исааку власти в будущем. Имел ли он, придерживаясь условий договора, реальный шанс вернуть себе власть — вопрос, на который нельзя дать однозначно отрицательный ответ. Маловероятно, чтобы Ричард делал ставку на незаметное устранение Исаака впоследствии с целью предотвращения затяжной войны. Какие выгоды ему могло сулить владение Кипром? Ведь после завершения крестового похода он оказался бы вне пределов его досягаемости. Да и колонизация Кипра латинянами не избежала бы проблем. Не следует также подозревать гроссмейстера ордена иоаннитов, немало способствовавшего достижению этого компромисса, в намерениях обмануть Исаака, так как, в конце концов, в связи с завоеванием Кипра возникала одна весьма серьезная проблема. Ни для кого не было секретом страстное желание византийского императора вернуть себе остров, а также его поиски на этой почве союза с Салах ад-Дином. Довольно давно, еще при императоре Мануиле, господство византийцев в Восточном Средиземноморье было бесспорным.
Поэтому он сразу же берется продолжать решение этой задачи. 11 мая к нему прибывают король Гвидо Иерусалимский с братом Готфридом и бывшим супругом Изабеллы, Гомфридом Торонским. К этой же партии принадлежали приехавшие Боэмунд III и его сын Раймунд, которого отец назначил регентом Триполи, а также Лев II, правитель Киликии. Указанные особы были не просто гостями, прибывшими на свадьбу, они официально принесли ему присягу о вассальной зависимости, что позволяло Гвидо надеяться приобрести в лице Ричарда защитника от притязаний Конрада Монферратского на корону возрождаемого Иерусалимского королевства, и стали свидетелями заключения договора Ричарда с Исааком, а также нарушения его последним. Кроме того, по крайней мере Гвидо и его рыцари, могли стать желанной военной поддержкой: к тому времени в гавань Лимасола вошла остальная часть флота, и с этим двойным подкреплением боевые действия могли быть продолжены. Послав Гвидо преследовать Исаака — судя по Itinerarium он неплохо ориентировался на местности — Ричард разделил флот на две части, одну из которых возглавил сам, а другую передал под начало Роберта Торнхемского, которому доверял. В намерения Ричарда входило обойти остров с обеих сторон и захватить все неприятельские суда. Местом встречи при этом была назначена Фамагуста. Эта операция, длившаяся три дня, продемонстрировала политическую слабость Исаака. Все встречавшиеся на пути поселения были покинуты жителями, команды кораблей разбежались, и Фамагуста оказалась пуста. Крестоносцы задержались там на три дня. И именно туда прибыла французская делегация из Акки, цель которой мы рассмотрим несколько позднее, отметим лишь, что у нее вполне могло сложиться впечатление, что Кипр достался Ричарду почти без труда.
Но это было далеко не так. Исаак успел дать еще одно сражение, после того как Ричард вновь, уже в четвертый раз, решил идти в глубь острова. Как мы видели, действовал он вовсе не опрометчиво, а, обеспечив себе надежные тылы на побережье, применял тактику, которой еще не раз воспользуется в Святой Земле. Армия двигалась на Никосию в боевом порядке, причем Ричард возглавлял арьергард, который считался наиболее незащищенным. Опасались нападения войск Исаака. И противник напал. Эракл утверждает, что это произошло в Трементузии. По крайней мере, называя местом действия Месаорийскую равнину, он тем самым фиксирует место сражения на пространстве между Фамагустой и Никосией. Возможно, в этом сражении Ричард вновь встретился липом к лицу с Исааком, как то утверждают некоторые источники. Если верить им, Исаак выпустил в него отравленные стрелы. Ричард увернулся и бросился на коварного врага, но Исааку вновь удалось ускользнуть. Кони латинян не сумели догнать его знаменитого скакуна, известного нам под кличкой Флавель, который, в конце концов, все же попал к Ричарду. Прекратив преследование Исаака и на этот раз, король повел свои войска на Никосию. Победителей уже встречало местное население и знать присягала на верность. Город был взят без боя, и в знак смены правителя Ричард приказал грекам сбрить бороды. Переход на сторону Ричарда приобретал массовый характер, и, согласно нашим источникам, Исаак ответил на это зверскими расправами над своими подданными. Он отошел в расположенную на севере Кантару, и так как Ричард проявлял милосердие к побежденным, то ненависть к прежнему режиму подогревалась надеждами на новый.
За этим следует последний акт драмы Исаака, действие которой происходит в Пентидакгильских горах, расположенных на севере острова, Ричарду предстояло овладеть рядом мощных укреплений в изрезанной ущельями горной местности, где укрылся Исаак. Так как в Никосии Ричард занемог, руководство операцией был возложено на Гвидо, которому представилась прекрасная возможность показать себя в деле. Что бы там ни говорил Говден, но взятие — скорее немедленное принятие капитуляции — Кирении, единственного порта на севере, а также пленение дочери Исаака, было заслугой именно Лузиньяна. Но, подняв флаг Ричарда над крепостью, Гвидо отказался от своего права завоевателя и признал себя вассалом Ричарда. Следующей целью Гвидо была неприступная горная крепость Дидемус (св. Иларион) в тылу Кирении, и, хотя ее не трудно было удержать, Исаак сам отдал распоряжение о ее сдаче. Тем временем выздоровевший Ричард решил осадить соседнюю крепость Буффавенто, которая описывается как неприступная. Но мы не слышим уже ни о какой осаде, а узнаем только о том, как Исаак покинул находившуюся восточнее и тоже очень сильную Кантару, чтобы сдаться в плен. Это произошло 31 мая или 1 июня 1191 года. Решись Исаак держать оборону, этот последний этап, осадный, оказавшийся столь скоротечным, мог бы затянуться надолго. Вероятно, пленение его дочери, единственного оставшегося в живых ребенка, окончательно сломило его боевой дух. Забота о ее безопасности, возможно, и склонила Исаака к полной капитуляции. Преклонив колени, он официально отказался от своей власти в пользу Ричарда. Согласно византийской традиции, судьба побежденного императора была ужасной — его ожидала смерть или увечье. Похоже, он не ждал ничего подобного от Ричарда, иначе он не посмел бы просить того облегчить ему участь: он не желал быть закованным в «железо». И Ричард «пошел ему навстречу», приказав заковать его в серебряные цепи. В конце концов, Исаака передали гроссмейстеру ордена иоаннитов, который вступился за него, и затем он был переведен в сирийскую береговую крепость Маргат. Его дочь Ричард передал на воспитание своей жене и сестре, и после очередного замужества Иоанны она переехала с ней в Тулузу, и после смерти последней даже на какое-то время стала ее преемницей, то есть женой Раймунда VI, пока тот не прогнал ее, после чего с новым мужем та принялась за столь безнадежное дело, как отвоевание Кипра. Дальнейшая судьба Исаака во время пребывания Ричарда в германском плену стала делом политики. Исаака освободили, но Кипр его больше не прельщал — его взоры теперь были направлены на Константинополь. Таким образом, Исаак и его дочь физически пережили свое отстранение от власти — дочь даже не попала в монастырь, — поскольку принятых мер оказалось достаточно, чтобы вывести их из большой политики.
Когда 5 июня Ричард отправился из Фамагусты в Акку, он, вопреки уже сложившимся правовым традициям, взял с собой половину движимого имущества местных жителей, оставив остров на попечении Роберта Торнхемского и очередного наместника. Вероятно, уже в июне 1191 года в труднодоступной горной местности вспыхнуло восстание, предводителем
Для оценки политики Ричарда бросим взгляд на дальнейшую судьбу Кипра. Следует отметить, что Ричард сохранил за собой право распоряжаться островом и ни в коем случае не намеревался передавать его «своему» претенденту на корону. Не имея возможности оставить там для гарнизонной службы достаточное количество рыцарей, которые нужны были ему в Святой Земле, и с другой стороны, как язвительно заметил Стаббс, не располагая глобальным планом территориальной экспансии — просто потому, что время Британской империи еще не наступило, — и не питая иллюзий относительно географических пределов своих возможностей, — он продал Кипр, как полагают, за 100000 безантов тамплиерам. Гроссмейстером ордена тамплиеров в то время уже был Роберт Сабльский, один из флотоводцев Ричарда и его анжуйский вассал, принимавший участие в походе на Кипр. О сохранении Ричардом за собой права сюзерена нам ничего неизвестно, но и позже, при передаче власти Гвидо, о нем тоже ничего не упоминалось. Формально не отрекаясь от своего права, Ричард, похоже, не стремился его сохранить. В договорах, во всяком случае, финансовая сторона явно преобладала над правовой, что, однако, не означало, что Ричард не задумывался о политических последствиях сделок. Напротив, господство тамплиеров на Кипре, скорее всего, было случайным, и после восстания местных жителей на Пасху 1192 года орден предложил пересмотреть сделку. И так как именно тогда стало ясно, что отстаивать право Гвидо на иерусалимский трон не имело больше смысла, представилась возможность осуществить широко задуманную сделку. В свое время тамплиеры внесли только задаток — нам известно о сумме в 40000 безантов. Гвидо берет ссуду, чтобы вернуть тамплиерам уплаченные ими деньги или уплатить непосредственно Ричарду 60000 безантов. Хотя сведения на этот счет довольно противоречивы, ясно одно — за ним остается значительный долг Ричарду. Покидая Святую Землю, король уступил право затребовать эту сумму своему племяннику Генриху Шампанскому, который вместо Гвидо стал государем в Иерусалимском королевстве. Во всяком случае, Лузиньяны больше не должны были Ричарду. По-видимому, данное право и стало причиной последовавшего вскоре ухудшения отношений между Гвидо и его братом и преемником Амальрихом, с одной стороны, и Генрихом с другой, и только в 1197 году после примирения и брачного соглашения проблема была окончательно улажена.
Кипру суждено было надолго остаться восточной колонией латинян. Еще 300 лет торжествовала здесь рафинированная рыцарская элита французской чеканки во главе с Лузиньянами, затем несколько десятилетий остров находился в руках венецианцев, и, наконец, в 1571 году он перешел к туркам. Только в XIX веке ему было уготовано место в британской мировой державе. Но в средние века — и в этом немалая заслуга Ричарда — Кипр оставался самостоятельной политической единицей. Он не был аннексирован Иерусалимским королевством, и Штауфены при Фридрихе II не сумели здесь обосноваться и утвердить свое право сеньора, переданное в 1195 году Амальрихом Генриху VI из совершенно корыстных побуждений. В 1195 году, благодаря кратковременному участию в крестовом походе, Генрих VI стал именоваться королем Кипра, что обеспечило его потомкам династическое право на владение островом.
Судя по результатам, боевые действия Ричарда на Кипре имели смысл: завоевание Кипра можно рассматривать как прелюдию к военному поражению Византийской империи во время четвертого крестового похода, а Эракл и «Эрнуль» даже утверждает, что к концу жизни Ричард сам подумывал о завоевании Византии и об императорском троне. Вероятно, автор этого утверждения не в состоянии был себе представить, что при живом Ричарде образование Латинской империи могло произойти без его участия. В действительности же, ничто не говорит в пользу подобных намерений Ричарда. Что касается Кипра, то есть все основания полагать: не захват территории как таковой интересовал Ричарда, завоевание острова было не самоцелью, а определялось общим стратегическим замыслом крестового похода.
Остается выяснить, как отнеслись к кипрскому походу Ричарда основные влиятельные силы крестоносцев, стоявших лагерем под Аккой, — Филипп и Конрад Монферратский. Амбруаз и Itinerarium сообщают любопытную подробность, касающуюся нарушения Исааком своих обязательств по договору и его бегства. Речь идет о том, что один лукавый рыцарь убедил Исаака в намерениях Ричарда разорвать договор и заточить его в тюрьму. Узнав об этом, Исаак решил упредить коварство. Оба источника называют имя рыцаря — Пайен де Кайфа, или Паган де Кайфа, видимо не имея представления, о ком в действительность могла идти речь. Но существование этого господина из Хайфы подтверждается документально, и о нем упоминают историки. С самого начала Пайен принадлежал к сторонникам Конрада Монферратского и был одним из ярых защитников его права на иерусалимский трон: вместе с Балианом Ибелинским и Райнальдом Сидонским он выступил инициатором расторжения брака престолонаследницы Изабеллы с Гомфридом Торонским, после чего на ней мог жениться Конрад. Осенью 1190 года эта афера вызвала поляризацию сил, и хотя архиепископ Кентерберийский был против брака, их обвенчал родственник Филиппа, епископ Бовэский.
О роли Пайена в «разводе» кроме Дицето упоминает еще и автор Itinerarium, и может показаться странным, но не сразу упоминается о том, что, помогший советом Исааку рыцарь Паган де Кайфа принадлежал к числу сторонников Конрада. Однако это обстоятельство становится понятным, если сравнить оба основных варианта источника. Описанием этой скандальной свадьбы Конрада, которого к тому же обвиняли в двоеженстве, собственно и заканчивается так называемые Itinerarium Регеgrinorum 1 (IP 1). Следующим произведением, положенным в основу IP 2, известных Itinerarium, авторство которых приписывается Ричарду Святотроичному, стала «Estoire» Амбруаза. Автор IP 1 уже в то время ничего не мог знать о позднем этапе деятельности Пайена, а Амбруаз из-за политической близорукости — о более раннем, поэтому составителю труда и не удалось дать полную картину. При этом очевидно, что Амбруаз не хотел распускать слухи, а официальная кампания обвинения еще не стартовала, так как в противном случае едва бы была упущена возможность выставить на обозрение столь любопытные подробности. Как и в случае со скандальным письмом к Танкреду в Мессине, популярные источники на редкость сдержаны в своих подозрениях, и это лишний раз указывает, что Ричард едва ли был заинтересован выносить на суд общественности нелицеприятные поступки своих соратников по крестовому походу и лишний раз напоминать о том, что всем уже и без того было известно. При таком тесном союзе инициативы Конрада должны были приписываться Филиппу. Отсюда общая тенденция благоволивших к Ричарду источников отрицать его причастность к сеянию раздоров между Конрадом и Филиппом, и еще более наглядной становится сходство трех ситуаций, описанных различными авторами. В Мессине Танкред якобы получил информацию от Филиппа о предстоящем нарушении договора со стороны Ричарда — Танкред отнесся к этому с недоверием (Говден); на Кипре Исаак заключил соглашение с Ричардом и сразу же нарушил его, так как был оповещен противником Конрада о коварных планах Ричарда (Амбруаз-Itinerarium); из Акки позднее бежал Конрад, также опасавшийся пленения Ричардом (Говден и Баха ад-Дин). Подобные подозрения, высказанные тем, кто сам стал жертвой клятвопреступника, — кем, очевидно, считал себя Филипп из-за Алисы — могли выглядеть вполне достоверными. Что касается Конрада, то, учитывая его осмотрительность и решительность, было бы просто удивительно, если бы он не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией. Сам Конрад дал достаточно доказательств поддержки предприятия крестоносцев лишь в том случае, если они способствовали укреплению его собственных позиций. После прибытия Гвидо в Лимасол он опасался, что покровительствовавший Гвидо Ричард предоставит тому такую власть, которая превзошла бы по значению его собственную в Тире.