Рифейские горы
Шрифт:
Айне большого труда стоило промолчать, сдержаться, но ещё больше хотелось хотя бы эту ночь не испортить взаимными обидами и ссорой. Пусть верит, если ему так легче. Когда влюбится, сам поймёт. Пускай, не влюбится, привяжется хотя бы...
_______________
Чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, Айна тут же открыла глаза, просну-лась неожиданно. Лидас сидел полубоком на краю ложа, в ногах, смотрел серьёзно, без тени улыбки, чуть склонив голову к левому плечу.
– С добрым утром,- поприветствовал первым, но лицо и взгляд остались прежними,
– Ты... что здесь...- Айна всеми силами старалась выглядеть спокойной, думала лишь об одном: не выдать себя ничем не выдать. Украдкой глянула по сторонам: ни следа присутствия другого мужчины в спальне, даже одеяло с левой стороны ложа расправлено и выглядит нетронутым. Успокоилась немного, но сердце продолжало бешенно колотиться. Такого ужаса Айна ещё ни разу в жизни не испытывала. Когда он ушёл? Почему я ничего не слышала?
– Вообще-то я у своей жены, и вопрос, что ям тут делаю, неуместен,- Лидас чуть качнулся вперёд, будто придвинуться хотел поближе, но просто потёр пальцами шрам на горле.
"Да он же пьян! До сих пор не протрезвел,- отметила Айна с облегчением.- Потому и храбрый такой. Заговорил таким тоном..."
– Ты ещё пьян. Пойди проспись,- Айна чуть повысила голос, до той ноты, после которой Лидас обычно повиновался беспрекословно.
– Давно он ушёл?- Лидас будто и не услышал её. Не готов он был подчиняться.
– Ты что? Ты о ком вообще?- Айну больше последнее разозлило, чем какие-то подозрения. Она сидела на ложе, придерживая одеяло одной рукой у груди, прядки волос падали на открытые плечи, чёрные на белой коже, они змеились, чуть завива-ясь.
– Я знаю. Мне уже сказали. Он только после второй стражи ушёл.
– Ты про Адамаса, что ли?- догадалась Айна, рассмеялась с внутренним облегчени-ем.- Что за чушь?! Как ты мог вообще заподозрить такое?! Ты, видно, выпил лишне-го...
– Ну да! Думаешь, я забыл, как вы в первый раз переглядывались? Думаешь, я не видел, как ты на него вчера за ужином смотрела? Я всё видел!
– Ах ты, Отец-Создатель!- ревность Лидаса веселила Айну ещё больше тем, что направлена она была совсем не на того. Но не меньше её удивлял и тон, каким гово-рил с ней тихоня Лидас. И откуда что взялось?- Примеряла собака волчью шкуру...
Иди-ка ты лучше отсюда. Ведь сам же потом прощения просить будешь.
– Мужа из спальни гонишь?- Лидас пересел поближе, взглянул исподлобья. Нет, он был не настолько пьян, каким показался поначалу. Но сердит, раздражён и обидчив, что бывало с ним частенько с тяжёлого похмелья. Наверняка, и голова болит зверски.
Сам виноват! Нечего пить было. Силой же никто не наливал.
– Иди поспи, потом приходи, поговорим. Тогда и претензии выскажешь. А сей-час...- Айна выбросила руку, пытаясь оттолкнуть Лидаса от себя толчком в грудь, но тот поймал её за запястье, потянул на себя, прижавшись к щеке губами, зашептал:- Чужому можно, да? Пользуешься тем, что он гость, и я не могу наказать его...
– Пусти!- Айна вырвала руку довольно легко, откачнулась
– О, раньше ты меня не стеснялась,- заметил Лидас с усмешкой.
– Иди отсюда! Хочешь, я слуг позову? Тебя силой уведут,- Айна сохраняла при-вычную властность в голосе, но сама немного запаниковала. Лидас впервые вёл себя вот так, настойчиво, почти агрессивно. Неужто всё дело в ревности?
– Я ведь знаю, чего ты хочешь. Я знаю, что тебе нравится. Тебе сила нравится. Нравится, когда больно, когда подчиняют. Так ведь?- Лидас рывком дёрнул одеяло на себя. Айна взбрыкнула с испуганным визгом, пытаясь оттолкнуть мужа ногой, но промахнулась и упала на спину...
– Ну, будешь звать на помощь?- Лидас приподнялся на локтях, чуть-чуть уменьшая тяжесть тела.
– Варвар. Дикарь бешенный,- Айна обиженно поджала исцелованные до боли гу-бы.- Для таких дел ночи созданы.
– Ничего. Я и ночью приду,- Лидас перекатился на спину, поправляя на себе пат-тий.- Ты же скучала по мужу, правда?
– Да иди ты к демонам,- Айна отвернулась, натягивая на себя одеяло, устало при-крыла глаза, даже не стала упираться, когда Лидас, приобняв её за плечи, оставил на губах короткий благодарный поцелуй.
* * *
Ирида заподозрила что-то неладное позднее, чем в первый раз, поняла, что забере-менела снова не по собственным ощущениям, а по тому новому к себе отношению со стороны Альвиты и её прислужниц.
После выздоровления прогулки разрешили вместе с остальными девушками, сей-час же из комнаты выпускали только рано-рано утром или поздно вечером, так, чтоб никому лишний раз не попадаться на глаза.
Альвита знала, как наказывать своих подопечных за строптивость, Ириду она нака-зывала полным одиночеством. Даже господин Кэйдар перестал приходить в её ком-нату, хотя его-то ей меньше всего хотелось видеть.
Приступы слепого отчаяния и бессилия перемежались состоянием полной апатии и равнодушия. Разве можно что-то сделать, когда за каждым шагом следят? Осматри-вают одежду, проверяют комнату, даже есть приходится в присутствии двух служа-нок. Ножа не припрятать: они, забирая посуду, всё пересчитывают, а потом доклады-вают Альвите.
О, Альвита! Её Ирида особенно ненавидела. Про неё говорили, она вольноотпу-щенная, из наложниц самого Правителя, но предпочла остаться здесь, управительни-цей на женской половине Дворца, домой, получив свободу, она вернуться не захоте-ла.
Глядя на эту женщину, Ирида невольно задавалась вопросом: "А куда пойдёшь ты, когда получишь свободу?" Кэйдар обещал отпустить, если родится мальчик. Даже если он когда-то родится, то куда идти? Дома же нет! Никого больше нет! Ни отца, ни брата, ни мужа. Ни одного виэла из твоего племени не осталось. Ни одного род-ного лица в этом мире. Для чего тогда жить? Для кого? Для Кэйдарова змеёныша? Ну, уж нет! Я задушу его своими же руками, если он всё же родится, а потом убью и себя.
Брошусь с лестницы! Есть откажусь! Удавлюсь! Хоть как, но он не получит своего.