Рифтеры (Сборник)
Шрифт:
Трижды он делает рывок к свободе и забвению. Трижды она перехватывает его неуклюжее движение и возвращает спутника на прежний курс, отбивающегося и бессмысленно бормочущего. Впрочем, это лишь короткие эпизоды: побежденный, он успокаивается, а успокоившись, начинает сотрудничать. До следующего раза.
Кларк уже поняла, что это, в сущности, не его вина.
– Эй, – жужжит она в десяти минутах от «Атлантиды».
– Да?
– Ты со мной?
– Да. Это только приступы... – Неразборчивое щелканье. – Я то в отключке, то норм.
– Ты помнишь, что я говорила?
– Ты
– Помнишь, зачем?
– Какая-то эпидемия?
– Ага.
– И ты... вы думаете, корпы...
– Я не знаю.
– Нога болит...
– Извини.
И тут у него в мозгу что-то приходит в движение и снова дергает в сторону. Кларк хватает и держит, пока приступ не проходит. Пока он отбивается от того, что находит на него в такие моменты.
– ...еще здесь, вижу...
– Еще здесь, – повторяет Кларк.
– Хорошо, Лен. Пожалуйста, не делай так.
– Извини, – говорит она ему. – Извини.
– Я вам на хрен не нужен, – скрежещет Бхандери. – Все забыл.
– Вспомнишь.
Должен вспомнить!
– Ты не знаешь... ничего не знаешь про... нас.
– Немножко знаю.
– Нет.
– Я знавала одного... вроде тебя. Он вернулся.
Это почти ложь.
– Отпусти меня. Пожалуйста.
– Потом. Обещаю.
Она оправдывает себя на ходу и ни на минуту себе не верит
Лени помогает не только себе, но и ему. Оказывает ему услугу. Спасает от образа жизни, неизбежно ведущего к смерти. Гиперосмос, синдром слизистого имплантата, отказ механики. Рифтеры – чудо биоинженерии. Благодаря несравненному устройству гидрокостюмов они могут даже гадить на природе – но для разгерметизации вне атмосферы подводная кожа предназначена не была. А отуземившиеся то и дело снимают маски под водой, впускают через рот сырой океан. И он разъедает и загрязняет внутренний раствор, защищающий их от давления. Если проделывать это достаточно часто, рано или поздно что-нибудь испортится.
«Я спасаю тебе жизнь», – думает она, не желая произносить этого вслух.
«Хочет он того или нет», – отвечает из памяти Алике.
– Свет! – хрипит Бхандери.
В темноте перед ним проступают отблески, уродуют идеальную черноту мерцающими язвами. Бхандери рядом с Кларк напрягается, но не убегает. Она уверена, что он выдержит – всего две недели назад она застала его в головном узле, а чтобы попасть туда, ему пришлось вытерпеть более яркие небеса. Не мог же он за столь короткий срок так далеко уйти?
Или тут другое – не ровный ход, а резкий скачок? Может быть, его беспокоит вовсе не свет, а то, о чем свет ему теперь напоминает?
«Бабах! Взрыв».
Призрачные пальцы легонько постукивают по имплантатам Кларк. Кто-то впереди прощупывает их сонаром. Она берет Бхандери под руку, держит деликатно, но твердо.
– Рама, кто-то...
– ...Чарли, – жужжит Бхандери.
Перед ними всплывает Гарсиа в янтарном сиянии, омывающем его со спины и превращающем в привидение.
– Твою мать, ты его нашла! Рама, ты тут?
– Клиент...
– Он меня вспомнил! Охрененно рад тебя видеть, дружище. Я думал, ты уже покинул сей бренный мир.
– Пытался. Она меня не пускает.
– Да,
– Медотсек готов?
– Одна сфера загерметизирована. Вторую оставили на случай, если кто сломает руку.
– Хорошо. Свет придется выключить – во всяком случае, на первое время. Даже наружное освещение.
– Легко.
– ...Чарли... – щелкает Бхандери.
– Я тут, дружище.
– ...будешь моим техником?
– Не знаю. Могу, наверное. Тебе нужен техник?
Маска Бхандери поворачивается к Кларк. В его манере
держаться что-то резко изменилось.
– Отпусти меня.
На этот раз она подчиняется.
– Сколько я не бывал внутри? – спрашивает он.
– Думаю, недели две. Самое большее, три.
По меркам рифтеров, это хирургически точная оценка.
– Могут быть... трудности, – говорит им Бхандери. – Реадаптация. Не знаю, смогу ли я... не знаю, в какой степени я смогу вернуться.
– Мы понимаем. – жужжит Кларк. – Только...
– Заткнись. Слушай. – Бхандери дергает головой – движение рептилии, уже знакомое Кларк. – Мне понадобится... толчок. Помощь в начале. Ацетилхолин. Еще... тирозингидроксилаза. Пикротоксин. Если я развалюсь. Если начну разваливаться, вам придется мне это ввести. Поняли?
Она повторяет:
– Ацетилхолин, пикротоксин, тиро... м-м...
– Тирозингидроксилаза. Запомни.
– Какие дозы? – спрашивает Гарсиа, – и как вводить?
– Я не... черт, забыл. Посмотри в медбазе. Максимально рекомендованная доза для всего, кроме гидрокси... лазы. Ее вдвое больше, наверное. Думаю, так.
Гарсиа кивает.
– Еще что-нибудь?
– О да, – жужжит Бхандери. – Будем надеяться, я вспомню, что вообще...
ПОРТРЕТ САДИСТА В КОМАНДЕ
У Элис Джовелланос были свои представления о том, как надо извиняться.
«Ахилл, – начала она, – ты иногда такой кретин, что поверить невозможно!»
Он не сделал распечатки. Не нуждался в этом. Он был правонарушителем, затылочные участки коры постоянно работают в ускоренном режиме, способности к сопоставлению и поиску закономерностей, словно у аутиста. Он один раз прокрутил ее письмо, посмотрел, как оно уходит за край экрана, и с тех пор перечитывал сотню раз в воспоминаниях – не забыв ни единого пикселя.
А сейчас он сидел, застыв, как камень, и ждал ее. Ночные огни Садбери бросали размытые пятна света на стены его номера. Слишком многое просматривается с ближайших зданий, отметил Ахилл. Надо будет к ее приходу затемнить окна.
«Ты прекрасно знаешь, чем я рисковала, когда вчера тебе призналась, – диктовала программе Элис. – И ты знаешь, чем я рискую, отправляя тебе письмо, – оно автоматически удалится, но наши уроды могут просканировать что угодно, если захотят. И это часть проблемы, вот почему я вообще решилась тебе помочь...