Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

– А если ты ошибаешься – и даже если ты прав! – невинные расплатятся наравне с виновными.

– Это уж как всегда, – отвечает Лабин. – Да это и не мое дело.

– А должно быть твое!

Он снова отворачивается к пульту. Дисплей загорает­ся, на нем колонки ресурсов и загадочные аббревиатуры, имеющие, видимо, отношение к грядущей войне.

«Лучший друг, я ему жизнь доверяла, – напоминает себе Кларк и с силой повторяет: – Жизнь! А он – социопат».

Он не родился таким. Это можно определить еще в детстве: тенденция к противоречивым высказываниям и неверному употреблению слов, дефицит внимания...

Обильная жестикуляция при разговоре. У Кларк хватило времени все это изучить. В Садбери она даже заглянула в психологический профиль Лабина. Он не подходил ни по одному параметру – кроме единственного. Но разве совесть – это действительно так важно? Иметь совесть не значит быть хорошим, почему же ее отсутствие обя­зательно делает человека злодеем?

Но, сколько ни рассуждай, факт налицо: человек без совести, вычеркивая из жизни Алике и ей подобных, аб­солютно равнодушен.

Ему все равно.

Он и не может быть иным. У него нужной прошив­ки нет.

Лабин, глядя на экран, хмыкает:

– А вот это интересно.

Он выводит визуальное изображение одного из хоз­блоков «Атлантиды»: большой цилиндрический модуль высотой в несколько этажей. Из спускной трубы на его боку бьет струя чернил, горизонтальный гейзер. Уголь- но-черная грозовая туча клубится в воде, закрывая обзор.

– Что это? – шепчет Кларк.

Лабин уже открывает другие окна: сейсмографы и вокодерные переговоры, мозаика миниатюрных сигналов с камер наблюдения, разбросанных внутри и снаружи комплекса.

Внутренние камеры «Атлантиды» полностью вымерли.

На всех каналах поднимается шум голосов. Три на­ружные камеры почернели. Лабин выводит меню общей связи и спокойно обращается к бездне:

– Внимание. Всем внимание. Началось. – «Атлан­тида» нанесла упреждающий удар.

Они теперь повсюду видят вероломство. В приемнике у Лабина мешанина голосов: «настроенные» рыбоголовые докладывают, что корпы, за которыми они наблюдали, резко активизировались, сосредоточились и определенно перешли к действиям. Словно кто-то пнул ногой мура­вейник – все мозги в «Атлантиде» вдруг заработали по принципу «сражайся или беги».

– Всем заткнуться. Это не закрытый канал. – Голос Лабина накрывает остальные, как гранитная плита – гальку. – По местам. Блокада через шестьдесят секунд.

Кларк, перегнувшись через его плечо, подключается к проводной линии с Корпландией.

– «Атлантида», что происходит? – Нет ответа. – Пат? Центр связи? Ответьте, кто-нибудь.

– Не трать времени зря, – бросает Лабин, включая сонар. Половина наружных камер теперь бесполезны, их окутал черный туман. Но сонар дает резкое, отчетливое изображение. «Атлантида» раскинулась по объемному эк­рану кристаллической шахматной доской. На сером фоне черные клетки – эхо от гибридных тел рифтеров, раз­местившихся в строгом тактическом порядке. Белого не видно вовсе.

Кларк качает головой.

– И ничего не было? Никакого предупреждения?

Она этому не верит: корпы никак не смогли бы

скрыть своих чувств, если б что-то планировали. Такое напряжение в головах любой «настроенный» рифтер уло­вил бы и за двадцать метров, задолго до событий как таковых.

– Похоже, они такого сами не ожидали, – бормо­чет она.

– Может, и нет, – отзывается Лабин.

– Как

же так? Скажешь, это какая-то авария?

Лабин сосредоточился на экране и не отвечает. Сонарный дисплей вдруг заливает голубым цветом. Спер­ва кажется, что это просто перекраска фона, но вскоре проступают пятна, словно кислота проедает цветной гель. Очень скоро она растворяет почти всю голубизну, оста­вив несколько синих теней на «Атлантиде». Только это не тени. Кларк уже различает, что они объемны: цветные трехмерные комочки, прилипшие к обшивке и грунту.

Единственная наружная камера, дающая панорамный обзор, показывает несколько размытых светлых пятен на фронте чернильной бури. «Атлантиду» можно при­нять за светящегося кракена, в панике выбросившего чернильное облако. Все остальные наружные камеры по сути ослепли. Впрочем, это ничего не меняет. Для со­нара дымовой завесы не существует, и там, конечно, об этом знают...

– Они бы не сделали такой глупости, – бормочет Кларк.

– Они и не сделали, – говорит Лабин. Его пальцы безумными пауками пляшут по пульту. По экрану рассы­паются желтые точки. Они разрастаются в круги, накла­дываются друг на друга, и в центре каждого...

«Камера», – догадывается Кларк. Желтые круги – области обзора камер. Если бы им не мешала завеса. Лабин явно опирается на геометрию, а не на картинку в реальном времени.

– Даю блокаду.

Лабин опускает палец, и навстречу вздымается белый шум генератора. Шахматную доску заметает серая пур­га помех. На экране иконки рифтеров – простые точ­ки – оформляются в пять отдельных групп, окруживших комплекс. Из каждой группы одна точка поднимается на водяном столбе выше зоны интерференции.

«Все продумал до мелочей, да? – думает Кларк. – Спланировал всю операцию, и ни слова мне не сказал...»

Верхняя из иконок мигает и превращается в две слит­ные кляксы: Кризи на «кальмаре». Миг спустя его голос доносится по связи:

– Дейл на посту.

Еще одна иконка проступает сквозь помехи:

– Ханнук.

Еще две:

– Абра.

– Деб.

– Аврил на месте, – докладывает Хопкинсон.

– Хопкинсон, – говорит Лабин, – забудь о Гроте, они наверняка переместились. Придется подумать. Раз­дели свою группу для радиального поиска.

– Есть. – Иконка Хопкинсон ныряет в помехи.

– Кризи, – говорит Лабин, – твоей группе соеди­ниться с Чуном.

– Хорошо.

Вот она, на шахматной доске: на оконечности одного из жилых крыльев, метрах в двадцати от гидропонного узла. Знакомая иконка, заключенная в бесформенную зеленую кляксу. Собственно, это единственное зеленое пятно на всем дисплее. Желтое смешивается с голубым – так видела бы камера, если б не чернила, и еще...

– Что обозначено голубым? – спрашивает Кларк.

– Сонарные тени. – Лабин не оборачивается. – Кри­зи, двигайся к шлюзу на дальнем конце жилблока F. Если они попытаются выйти, так только там.

– «Настройка» или бой? – спрашивает Кризи.

– «Настройся» и докладывай. Установи микрофон и заряд, но не подрывай, если только они уже не вышли. В остальных случаях – только акустика, понятно?

– Ага, мне б еще туда добраться, – жужжит Кри­зи. – Видимость в этом дерьме нулевая... – Его иконка погружается в помехи, по косой уходя к зеленой зоне.