Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

– Похоже, мы умирали недостаточно быстро. «Ведь­ма» побеждала, но мы ее замедлили, на каждого спа­сенного приходилось четверо умерших, но кого-то мы все-таки спасли. Но почитатели Мадонны не попадут в рай, пока мы все не сдохнем, поэтому они придумали кое-что получше...

– И они?.. – спросил Лабин, снова поворачиваясь к роботу.

– На меня не смотри, – тихо произнесла маши­на. – Я-то из хороших парней.

Кларк мгновенно узнала этот голос. Лабин тоже.

– Дежарден.

– Кен. Старина. – «Овод», приветствуя, подпрыгнул на несколько сантиметров. – Рад, что ты меня помнишь.

«Ты жив, –

подумала Кларк. – После Рио, после того как Садбери ушел в офлайн, после пяти лет. Ты жив. Ты все-таки жив. Мой друг...»

Уэллетт наблюдала за происходящим с немым удив­лением:

– Вы знаете...

– Он... выручил нас, – объяснила Кларк. – Давно это было.

– А мы думали, ты умер, – сказал Лабин.

– А я думал, что вы. Тут и после Рио было хуже неку­да, а когда у меня один раз выпал шанс вас запеленговать, вы отрубились. Я решил, что до вас все-таки добрались какие-то чересчур обозленные товарищи, которые так и не успокоились. Тем не менее, вы здесь.

«Мой друг», – снова подумала Кларк. Он помогал ей даже тогда, когда Кен пытался убить. Рискнул своей жизнью ради нее, когда они еще даже ни разу не встре­тились. И пусть они мало видели друг друга, но, судя по всему, из всех, кого знала Лени, только Ахилл был ее настоящим другом.

Она тяжело переживала известие о его смерти; и сей­час должна была обрадоваться, но в мозгу вертелось одно слово, омрачая радость мрачными предчувствиями.

Спартак.

– Так, значит, – осторожно произнесла она, – ты – все еще правонарушитель?

– Сражаюсь с энтропией ради общего блага, – за­ученно произнес робот

– И потому до основания выжигаешь тысячи гектаров растительности? – спросил Лабин.

«Овод» спустился настолько, что его линзы смотрели прямо в белые глаза Лабина.

– Если убийство десяти спасет сотню, то это нор­мально, Кен, и ты понимаешь это лучше, чем кто-либо другой... Может, ты не слышал того, что сказала наша общая подруга, но идет война. Плохие парни палят Сеппуку по моей лужайке, а я стараюсь, как могу, чтобы эта дрянь тут не закрепилась. У меня практически нет людей, инфраструктура разваливается буквально на гла­зах, но я справлялся, Кен, о да, я справлялся. А теперь, как я понимаю, вы двое вторглись в жизнь нашей Таки, и сейчас по меньшей мере три носителя вышли за бар­рикады.

Лабин повернулся к Уэллетт:

– Это правда?

Та кивнула.

– Я сама все проверила, когда он сказал мне, что искать. Работа тонкая, но она была... прямо под носом. Белки-шапероны и альтернативный сплайсинг, интер­ференция РНК. Множество эффектов второго и третьего порядка, о которых я и не слыхивала. Все они были за­путаны в полиплоидных генах, и я, честно говоря, особо к ним не присматривалась. Микроб проникает внутрь человека. Убивает Бетагемот, это да, но не останавли­вается... я не увидела. Я была абсолютно уверена, что понимаю, какого рода микроб передо мной, я просто... облажалась. – Така опустила глаза, чтобы не встречать­ся с осуждающими взглядами, и прошептала: – Я снова облажалась.

Лабин в течение нескольких секунд не проронил ни слова. Затем обратился к «оводу»:

– Ты же понимаешь, что у нас есть основания не верить тебе на слово.

– Вы

мне не доверяете, – Дежарден, казалось, уди­вился. – Кен, это не у меня непреодолимая тяга к убий­ству. И я не единственный, кто слез с Трипа. Тебе ли меня обвинять?

Уэллетт подняла глаза, очнувшись от приступа пре­зрения к самой себе.

– Какие бы у вас не были опасения, – продолжил правонарушитель, – поверьте, в этом деле у меня есть своекорыстный интерес. Мне, как и вам, Сеппуку на лужайке рядом с домом не нужен. Я так же уязвим, как и все вы.

– Насколько уязвим? – заинтересовался Лабин. – Така?

– Я не знаю, – прошептала Така. – Я ничего не знаю...

– Предположи.

Она закрыла глаза.

– Этот микроб совершенно не похож на Бетагемот, но он сконструирован – я думаю, он сконструирован для той же ниши. Значит, иммунитет против Бетагемота не спасет, но время даст.

– Сколько?

– Не могу даже предположить. Но все остальные – люди без модификаций: симптомы на третий-четвертый день, смерть максимум через четырнадцать.

– Как-то медленно, – заметил Лабин. – Любой нек­ротический стрептококк решил бы проблему часа за три.

– Да. Только больной не успел бы никого зара­зить, – голос Таки стал совсем глухим. – Там не ту­пые сидят.

– Ммм. Уровень смертности?

Доктор покачала головой:

– Кен, Сеппуку создали искусственно. Естественного иммунитета против него не существует.

Вокруг рта Лабина заиграли желваки.

– Могу сказать, все еще хуже, – добавил Дежар­ден. – Я не один на посту. В Северной Америке есть еще несколько и гораздо больше за океаном. И надо вам сказать, моя стратегия ограниченного сдерживания не особо популярна. Есть люди, которые для безопасности с радостью разбомбят ядерными зарядами все побережье.

– Так почему они не сбросят атомную бомбу на тех, кто запустил Сеппуку? – удивленно спросил Лабин.

– А ты попробуй нацелиться на штук десять под­водных платформ, которые рассеяны по всей Атлантике и движутся со скоростью в шестьдесят узлов. По прав­де говоря, некоторые считали, что это ваших рук дело, друзья мои.

– Не наших.

– Да без разницы. У людей руки чешутся нажать на красную кнопку. И я их удерживал лишь потому, что справлялся с Сеппуку без помощи ядерного распада. Но сейчас, уважаемые К и г, вы снабдили ядерное лобби всем, что им было нужно. На вашем месте я бы уже на­чал копать бункеры. И поглубже.

– Нет. – Кларк покачала головой. – Там сколько народу на колесах было, шесть?

– Приехали только трое, – сказала Уэллетт. – Но они могли отправиться куда угодно. Маршрута они не оставили. И они будут распространять культуру. Высевать в прудах, на полях и...

– Если мы сможем догнать их, то проследим, куда они все слили, – заметил Лабин.

– Но мы даже не знаем, куда они направились. Как мы сможем...

– Не знаю, как. – «Овод» слегка покачивался на воздушной подушке. – Но вам лучше приступить к делу. Вы выкопали яму с дерьмом воистину промышленного масштаба, друзья мои. И если вы хотите использовать хотя бы один шанс из пятидесяти на то, чтобы это место не превратилось в кусок радиоактивного стекла, вам, черт побери, придется серьезно прибраться.