Рифтеры (Сборник)

Уоттс Питер

– Как Элис?

– Видит сны. С ней все в порядке.

– Никто из нас не в порядке, – отвечает Майк. – Наше время сочтено, если тебе интересно мое мнение.

Кларк хмыкает:

– Где Кен?

– Ушел. И больше не вернется.

– Что?

– Он ушел. Как Фишер.

– Ерунда. Кен – не Фишер. Он совершенно на него не похож.

– Мы знаем это. – Брандер тычет большим пальцем в сторону потолка. – Они – нет. Он ушел. По крайней мере, Кен хочет, чтобы такую историю мы продали наверх.

– Зачем?

– Ты думаешь, эта сволочь сказала мне? Я согласился

ему подыграть, но могу тебе сказать, что уже начинаю уставать от такого маразма. – Майк спускается еще на пролет, оглядывается. – Я и сам иду наружу. Хочу проверить карусель. Думаю, там сейчас идут серьезные наблюдения.

– Против компании не возражаешь?

Брандер пожимает плечами:

– Нет.

– На самом деле, – замечает Кларк, – теперь нам не слишком-то подходит слово «компания», правда? Может, нам лучше стать… как их там…

– Союзниками?

Она кивает:

– Союзниками.

КАРАНТИН

ПУЗЫРЬ

Уже неделю мир Ива Скэнлона – это прямоугольник шесть на восемь метров. За все это время он не видел ни единой живой души.

Зато полно призраков. Лица скользили по рабочей станции, полные радостной заботы о его комфорте, диете, осведомлялись, не слишком ли неприятной была последняя желудочно-кишечная проба. Встречались и полтергейсты. Иногда они овладевали медицинским телеоператором, свисающим с потолка, заставляли его плясать, колоть, красть обрывки плоти с тела Скэнлона. Они говорили столь многими голосами, но в их словах было так мало смысла.

– По-видимому, все будет прекрасно, доктор Скэнлон, – как-то произнес телеоператор, говорящий экзоскелет. – Обыкновенный предварительный доклад из Вашингтон/Рэнд, какой-то новый патоген на рифте, скорее всего, доброкачественный…

Или приятным женским голосом:

– У вас прек… хорошее здоровье; я уверена, вам не о чем беспокоиться. И все-таки вы знаете, насколько осторожными приходится быть в наши дни. Даже угорь может мутировать в чуму, если ему позволить, хе-хе-хе… А теперь еще пару сантиметров…

Спустя несколько дней Ив прекратил спрашивать.

Что бы там ни было, он понимал – это серьезно. В мире обитала масса опасных микробов, новые плодились случайно, старые вырывались из темных уголков планеты, а обычные мутировали в невиданные ранее формы. Скэнлон уже попадал пару раз в карантин. Да многие попадали. Обычно в процессе участвовали люди в телесных презервативах, сестры, обученные поддерживать дух своевременной шуткой. Он никогда не слышал о ситуации, когда все операции осуществлялись с помощью дистанционного управления.

Может, все дело в безопасности. Энергосеть не хотела, чтобы новости просочились наружу, поэтому минимизировала количество задействованного персонала. А может… может, потенциальная угроза оказалась настолько велика, что они не хотели рисковать живыми техниками.

Каждый

день Скэнлон обнаруживал какой-нибудь новый симптом. Одышка. Головные боли. Тошнота. Он был достаточно проницателен и задавал себе вопрос, реален ли хоть один из них.

Со все возрастающей частотой ему приходила в голову мысль, что он не выберется отсюда живым.

Нечто похожее на Патрицию Роуэн призраком маячило на экране время от времени, задавая вопросы о вампирах. Даже не призраком на самом деле. Симуляцией, замаскированной под плоть и кровь. Ее машинная природа проявлялась в еле заметных повторах, подражательных разговорных циклах, фиксации на ключевых словах в ущерб концепциям. Оно интересовалось, кто там был за главного? У Кларк больше веса, чем у Лабина? А у Брандера? Как будто кто-то мог проникнуть в суть этих искаженных фантастических созданий с помощью пары неумелых вопросов. Сколько лет понадобилось Скэнлону, чтобы достичь своего уровня компетенции?

Ходили слухи, что Роуэн не любила телефонных разговоров в реальном времени. Корпы всегда психовали по поводу безопасности и всего с ней связанного. И все равно это злило Ива. В конце концов, он оказался здесь по ее вине. Что бы Скэнлон ни подцепил на рифте, это произошло из-за ее приказа туда спуститься, а теперь к нему посылают кукол? Неужели она считает его настолько не имеющим значения?

Конечно, психиатр никогда не жаловался. Его агрессия была страстно пассивной. Вместо этого игрался с симуляцией. Ту было легко одурачить, ее запрограммировали искать определенные слова и сочетания в ответах на каждый поставленный вопрос. Как обученная собака, она хватала отдельные термины или бросалась за каждым правильным набором команд. Лишь когда она возвращалась домой, зажав в челюстях какую-нибудь совершенно бесполезную мелочь, ее хозяин понимал, насколько двусмысленными могут быть некоторые ключевые фразы…

Он потерял счет тому, сколько раз отправлял ее назад со ртом, набитым мусором. Она продолжала возвращаться, но ничему не училась.

Ив похлопал по телеоператору:

– Знаешь, а ты, скорее всего, умнее этого двойника. Правда, мало говоришь, но, по крайней мере, свой фунт плоти урываешь с первого раза.

Сейчас-то Роуэн осознала, что он делает. Может, это такая игра. Возможно, со временем она признает поражение и придет на встречу лично. Только из-за этой надежды он продолжал играть. Без нее он бы сдался и стал сотрудничать просто от скуки.

В первый день карантина Ив попросил одного из призраков принести ему сновидца, но получил отказ. Нормальный циркадный метаболизм был необходим для одного из тестов, сказали ему; они не хотели, чтобы его ткани мухлевали. Несколько дней после этого Скэнлон вообще не мог заснуть. Потом рухнул в бездну без снов на двадцать восемь часов. А когда проснулся, то все тело болело от незапомнившейся волны микрохирургических ударов.

– Нетерпеливый маленький ублюдок, вот ты кто! – пробормотал он телеоператору. – Не мог подождать, пока я проснусь? Надеюсь, у тебя все прошло хорошо.