Рик: Прогулка в небесах

Кошовец Павел Владимирович

– Вы бы, молодой человек, поуважительней, - безбоязненно продолжил Бланд, укоризненно качая головой, и недобро зыркнул исподлобья.
– И не смотрите, господа хорошие, что дохляк дохляком - вот щёлкну пальцами, и приделают вашей дамочке вместо ушей ещё пару ног - для удобства пользования. А вам щели отходные замуруют - будете в отхожем месте на четвереньках упражняться. И ни чистка поминутная зубов, ни освежитель рта не спасут. Понятно?
– спросил с улыбкой.

Зарождавшийся где-то глубоко внутри Мишани словесно-утробный ответ завершился клацаньем зубов. Так и не озвученный. Мой товарищ, провалив глаза, застрял на переваривании раннее сказанного.

Я конечно же постарался, чтобы мышечные массы на лице не рванули беспорядочно в разные стороны - только спокойствие и невозмутимость. Нечего недругам нашим, заглядывая в подмышки и штанишки, определять степень нашего испуга. Не дождётесь! Может у меня памперсы для дальнобойщика! Или фаталист я такой, имеющий расписание движения поездов, гуляющий по рельсам... Гм, не хватало загреметь под дрезину.

Может Бланд и блефовал, да вот только очень неприятные образы рисовались в моём мозгу. Даже если мы Бланду "щёлкалки" открутим, где гарантии, что он свой сигнал не продублирует пальцами ног? Проверять чё-то не хоцца. Но и марку риковскую нужно держать, поэтому я расправил плечи, добавил холоду (до обморожения) в глаза и навёл взгляд на вредного старикашку.

– Ты, Бланд, хоть и князёк местный, так ска-ать, вершитель судеб, но с нами, землянами, лучше не задирайся, - втянул в свой взгляд его зрачки, помассажировал хорошенько ежовыми рукавицами ресниц, добавил в уголке губ ироничную ухмылку.
– Ты нас морщинами своими не стращай, зубками искусственными не пужай - видали мы и поприкольней чучела.
– Навёл на него указательный перст правой руки.
– А то напортачишь по глупости чего-нито с нашими организьмами, сам увидишь, боком вылезут все твои колдовские понты. Мы ж, земляне, дурные, - добавил широты в улыбку, приобнажил зубы, в надежде, что блеснёт огонёк на резцах.
– Распилишь на части - всё равно какой-нибудь мизинец доберётся до тебя и устроит такой запор!..
– красноречиво замолчал.

Мелькнувший на мгновение в глазах Бланда ужас был так отраден. Как лучик солнца в хмурый день.

Мишаня, недоумённо следивший за моей речью, смекнул, к чему я клоню, и, как всегда, как бы невзначай выставил наперёд буфера своих кулачищ.

У остальных же слушателей этого концерта без заявок яснее заострились профили, а сцепленные панически зубы выводили грустные, а фактически похоронные мелодии. Что характерно, вторая лыжа Бурого тоже смотрела прочь от нас. Да он уже был согласен бросить свои приборы катания по снегу, самому растаять, как оный и утечь... хотя бы в сторону настороженно выглядывающих из-за дальнего поворота телохранителей Бланда, не смеющих приблизиться.

Вообще, конечно, Мишаня лихо всё это проделал, унеся в руках меня, потерявшего сознание, и слабо трепыхающегося Бланда. Чёрно-золотые так и не посмели ничего возразить. Тем более, мой товарищ вновь продемонстрировал мощь своей глотки, а также израсходовал изрядный неженский словарный запас, чем невольно озадачил солдат. Единственно, от кого он не смог отбиться даже пинками (руки-то заняты), так это Брадобрея. Да ещё Бурый по дурости увязался за нами, а теперь икает втихомолку и пучит глаза, будто болотное квакающее существо, и исходит всеми цветами радуги.

– Раз так и перетак!
– хлопнул красноречиво по коленке - и сам же покривился от треска в мениске.
– Будем заседание вести, как быть дальше, - окинул всех хмурым взглядом.
– Высказываемся по очереди, у кого что за пазухой и чего желать изволит.. Начнём с тебя, Бурый, распрягай свои мысли и начинай нас кормить овсом.

Тот угрюмо покачал жвалами и, не глядя, завернул:

–

Я дюля простой, мне звёздочки с неба руки колют, и променять известный нагоняй на иллюзорную поляну каши манной я не горазд. Мне бы в родную конуру, где на каждой стене вешалки для моих глаз и бельевые верёвки для извилин в совершенно не напряжённом натяжении, - мечтательно вздохнул.
– И макароны вовремя подают и бьют по одному месту - у меня там мозоль, - зло скривился.
– А от ваших сфер высоких у меня стул размягчается. Ничего поделать не могу!
– разошёлся не на шутку.
– Вы же не озаботились тащить за собой вагон запасных подштанников. С тобой, Рик, свяжись, чую, нужно не меньше барахла тащить, - вздохнул.
– Вон Чернявый, небось, подрагивает правой толчковой при одном упоминании о Зоопарке... Отпустили б вы меня, а?
– бровки выстроили треугольник. Равнобедренный. А взгляд жалостливо заметался между мной и Мишаней.

Эх, жалко болезного, нечё сказать. Да только выпусти его, так газанёт, не жалея пяток, что через секунду Дрол будет здесь. А нам совет надо держать беспристрастный.

– Экий вы, батенька непритязательный: мозоли родимые промассажировать, глазки да сопельки просушить, - покачал я укоризненно головой.
– Нет бы, выбить звание повыше в нашей армии...
– огляделся иронично, - ... непобедимой. Глядишь, мы бы и одобрили твою кандидатуру. Стал бы ты, Бурый, моей левой рукой, а Мишаня, к примеру, правой ногой...

Бурый в ужасе выпучил глядетельный орган и засучил руками навроде крестясь.

– Чур-чур.... Не... только не это...
– ошалело помотал головой.
– Не можешь, Рик, ты меня так подставить - совесть, конечно, валюта быстротечная, но мелочишки ж можно по сусекам наскрести...

– Кхе-кхе, - я довольно перемигнулся с Мишаней.

– Ваша речь, Бурый, уходит в пользу телезрителей, так что пока не покидайте голубой экран, - вынес вердикт мой товарищ.
– Ну а мы пока переключим на другой канал. Вам слово, милейший, - медленно навёл указующий перст на Брадобрея.

Тот не растерялся. Хотя и взбледнул немного, вытер левой дланью испарину на лбу и тщательнейшим образом оправил штаны. А так ничего - можно зарю встречать первым. С гордой осанкой и гребешком набекрень. Зная, что на холодец уже жестковат.

– Земляне, ваше незнание не освобождает от ответственности, но...
– опустил голову и успокаивающе поднял руку, упреждая возможное языковое фехтование.
– Я понимаю, что диаметр розги, сечение болтов либо экскурс по сине-красной ягодице, обработанной тактической авиацией не являются темой данной дискуссии...
– задумался на секунду, - ... к сожалению - очень уж поучительный урок, - объяснил спокойно; не знаю, как Мишаня, а я совпавший с речью Брадобрея вдох еле проглотил.
– Так вот, - продолжил тот невозмутимо профессорским тоном, - нет выше интересов, нежели интересы моего хозяина, - кивок, полный собственного достоинства в сторону оного.
– Поэтому свои уста отдаю в крепкие, но справедливые длани хозяина.

Да уж, понимающе покачал головой, глядя на утомлённо закатившего глаза Бланда. Не зря, видно, Брадобрей столь уверен в себе и предан своему начальству - не столь беспомощен старикашка, как хочет показать. И будут у нас с Мишаней неприятности, по сравнению с которыми посещение стоматолога - вечерня сказка на сон грядущий.

– Ладно, дядя, реки свои пожелания, - обратился я к Бланду.
– А мы с товарищем будем кумекать, каким образом загаданную звёздочку с неба сымать или из Кощея смерть выковыривать, не разбивая яйца куриного.