Рикэм-бо «Стерегущий берег»
Шрифт:
Зрители продолжали сидеть, скрестив ноги, и жадно глазеть на мнимого Артуро. Временами они шёпотом обменивались своими наблюдениями и впечатлениями. Идиотская ситуация! Аудиенция продолжалась больше часа. Наконец, делегация, как по команде, поднялась и в полном составе удалилась.
Когда голоса за стеной затихли, Исмаилов решился выйти на улицу. После себя гости оставили корзины, доверху заполненные фруктами и свежей рыбой. Клео пояснила, что всё это для него. Молодого человека это удивило. С какой стати! Но на следующий день несколько крепких мужчин доставили ещё корзины с провизией.
— Я поблагодарила от вашего лица их вождя и старейшин рода, и попросила завтра больше доставить плодов манго, ананасов, дынного дерева, черепашьих яиц, а также определённые сорта рыбы с самым нежным мясом, а также малюсков. Я сказала, что вы ещё очень слабы и вам нужно особенно качественное питание.
— Это что, таковы их законы гостеприимства?!
— Причём здесь гостеприимство, — складка озабоченности залегла между бровей Клео.
— Тогда что происходит?
Но рядом всё время находился Инвчика, а при нём Клео почему-то остерегалась откровенничать.
На следующий день Игорь впервые отправился вместе с хозяйкой и её помощником в ежедневную «экспедицию» на океанский берег. Они вышли рано утром. Игорь шёл, опираясь на посох, который Инвчико вырезал ему накануне из какого-то местного дерева. Силы пока ещё не полностью вернулись к лейтенанту, и по пути он делал частые остановки. Садился на какой-нибудь камень либо дерево и отдыхал несколько минут. Его спутники терпеливо ожидали.
Когда вышли на берег, Клео и туземец сразу зашли в воду. Игорь последовал за ними, чтобы быть полезным, но был мягко остановлен Клео.
— Сегодня останьтесь на берегу, — она слегка обняла молодого человека. — Вам ещё рано.
Эта мимолётная трогательная ласка заставила Игоря испытать внезапный прилив счастья. Даже голова пошла кругом, так что он пошатнулся.
Клео истолковала это, как доказательство своей правоты:
— Вот видите, вы ещё так слабы.
Пришлось остаться сидеть на берегу и довольствоваться наблюдением за тем, как другие занимаются делом. Парочка удалялась всё дальше, увлечённо высматривая на дне лагуны своих моллюсков и ракообразных.
Стало жарко. Игорь разделся до трусов и растянулся на песке, подставив лучам солнца тело, наслаждаясь ощущением, когда кажется, будто солнце вытягивает из тебя все накопившиеся болячки. Он думал о Клео и о мужчине, которого был вынужден изображать по её просьбе: «Какие отношения их связывали? Неужели этот Артуро был её мужем?! Или любовником?».
Глаза Игоря были закрыты, но он не дремал и сразу почувствовал на себя взгляд Клео, хотя их разделяло довольно приличное расстояние. Игорь открыл глаза и лихо козырнул ей, приложив кончики пальцев к полям широкополой шляпы. Стоявший рядом с женщиной молодой туземец мгновенно вытянулся в струнку, и так же лихо отдал ему честь, ловко скопировав незнакомый жест. Все рассмеялись.
Через час отправились в обратный путь. Клео сразу ушла в дом. Из-за москитной сети заструилась патефонная мелодия. Пока хозяйка хлопотала с обедом, Инвчика, приподняв крышку пластиковой коробки, демонстрировал Исмаилову
— Ну, давайте, давайте же за стол, мальчики, — с улыбкой позвала Клео. У неё было прекрасное настроение. Итальянка часто и заразительно смеялась, словно девчонка. Рассказывая что-то, дополняла слова активной «сочной» жестикуляцией, как это принято у простых людей на её на родине. Такая раскованная Клео нравилась Исмаилову ещё больше.
У Игоря было чувство будто он, наконец, вернулся домой после долгих скитаний. А ведь когда несколько лет назад не стало матери, он почувствовал себя страшно одиноким. Как же ему не хватало простой женской заботы, тепла, мягкой нежной любви. А эта женщина не только красивая, но и мудрая. И вообще удивительная во всём! А то, что она старше, так это ничего. Даже к лучшему, ведь ему всегда быстро наскучивали отношения с ровесницами. С ней же всегда будет интересно.
На следующее утро всё повторилось почти в точности: снова они ходили к океану, потом обедали. И на другой день тоже. Мало-помалу Игорь привыкал к тому, что жизнь его течёт спокойно и размеренно. Он не тосковал по прежней жизни, не бродил по берегу, вглядываясь в горизонт в надежде заметить парус или дымок корабля.
Клео же целиком была погружена в свою науку. Бывало сидишь с ней, разговариваешь, и вдруг у неё глаз мутнеет, мутнеет, раз — и итальянка улетела в какие-то свои мысли. Игорь в таких случаях тактично умолкал.
Потом Клео как встряхнётся:
— Нет, это ошибка — произнесёт задумчиво.
— Что ошибка?
— Сложно объяснять — пояснит с улыбкой и тут же бросится к столу что-то записывать…
Аборигены по-прежнему не демонстрировали враждебности и вообще появлялись крайне редко, да то лишь для того, чтобы доставить очередную порцию продуктов и тут же исчезнуть. На таком спокойном фоне тревоги по их поводу помаленьку стали забываться.
С каждым днём Игорь чувствовал прибавление сил. Теперь он с удовольствием брался за прозаические работы по лагерю — пробовал что-то чинить, чистил овощи для обеда. Даже рытьё выгребной ямы и сооружение нужника не казались ему тягостными или постыдными.
Просыпался он обычно на рассвете. После завтрака играл с котятами. Затем обязательное путешествие к морю. Остаток дня за послеобеденной сиестой посвящался всевозможным делам.
Вечером можно было почитать при свете керосиновой лампы, — в доме имелась небольшая библиотека — книг тридцать и толстая кипа старых голландских газет и журналов. Или же просто разговаривать возле потрескивающего костра, жадно ловя в красных всполохах малейшие оттенки настроения на лице собеседницы.
В общем, новый образ жизни ему нравился. С некоторыми оговорками такое существование вполне можно было считать раем.