Рикэм-бо «Стерегущий берег»
Шрифт:
— Я-по-ня-л.
Только после этого Джефф завёл свой двухцилиндровый мотор сорокалетней давности.
На какое-то время сержант присмирел и не пытался строить из себя Власть. Он должен был понимать, с кем имеет дело! Уже много лет Джеффу принадлежал мировой рекорд по поимке самой крупной белой акулы-людоеда. Этот экземпляр весом 2617 килограммов и длиной 7,8 метра уже далеко немолодой мужчина умудрился добыть в схватке один на один, почти сутки выматывая чудовище в открытом океане с десятиметрового катера своего приятеля.
— В тот день мне исполнилось пятьдесят, вот и сделал себе подарочек, — засмеялся охотник, вспоминая ту охоту. — Кстати, такая большая акула без труда может перекусить пополам лошадь, и за несколько секунд сожрать любую половину. Человека такая бестия проглатывает с ходу…
У меня тогда заклинило лебедку, а у приятеля от страха заклинило способность к действиям, та тварь едва не потопила катер. Если бы я допустил, чтобы она ударила в борт рылом или хвостом, то мы бы погибли. Я врезал ей крюком багра прямо в глаз, так она еще пять часов таскала нас по волнам, пока не издохла. Катер шел буквально по крови, акул вокруг собралось десятка четыре, но ни одна не осмелилась подплыть к «большой белой смерти». Мертвую тварь мы привязали к корме и с помощью вызванного по радио сторожевика отбуксировали к берегу…
— М-да, занимательная история, — заметил Родригес, и осведомился с подковыркой:
— И всё же, полагаю, акулы не приносят вам столько денег, сколько приносила контрабанда в самые жирные годы. В кубышке-то наверное припрятано кое-что от неправедных доходов — на старость?
Охотник ничего не ответил, но задрал штанину и продемонстрировал протез, заменяющий ему ступню и часть голени с остатками икроножной мышцы. Без слов стало ясно, что этого человека схватила за ногу крупная акула и его плоть осталась у нее в зубах.
— Вот мои миллионы — хрипло сообщил Джефф.
Игорь выразил сочувствие. Но охотник лишь махнул рукой:
— Я сам выбрал себе судьбу, и многое испытал в океане на своем веку. В ситуациях, когда призываешь на помощь самого Всевышнего, я оказывался не меньше двух дюжин раз. Но я счастливчик, потому уцелел. Однажды запутался ногами в тросе и не сумел освободиться, и крупная белая сбросила меня в воду, как щепку. Хорошо, что был выключен мотор и я сумел взобраться на борт буквально за три секунды до того, как зубастая «блондинка» догадалась о присутствии поблизости доступного мяса и подоспела!
Был ещё случай, когда я с маленьким сыном плавал в резиновой лодке возле берега, и вдруг возле нас стала кругами ходить очень крупная тигровая. Своим счастливым спасением мы обязаны Богу и моему приятелю Стиву Холдейну — он заметил нас со своего баркаса, и его команда взрывпакетами отогнала людоедку.
Чуют эти твари меня, знают, что я сделаю с ними при встрече вдали от берега, вот и преследуют, где только могут, —
— Так может пора прекратить искушать судьбу? — насмешливо поинтересовался Родригес, — а то ведь фортуна может и отвернуться.
Охотник ответил серьёзно:
— Где-то в этих водах появился величайший океанский хищник, из тех, что когда-либо существовали. Кто, если не я, имеет полное право убить его? Главное, чтобы встреча состоялась.
— Подождите, но вы же только что сказали, что акулы чувствуют вас, так в чём проблема? — язвительно напомнил Родригес. — В крайнем случае, помочитесь в прибой, и тот, кого вы ждёте, непременно явится.
Джефф смерил полицейского оценивающим взглядом и осведомился:
— Вы итальянцы — все такие шутники?
Ухмылка тут же сползла с лица Родригеса и он процедил сквозь зубы:
— Я пуэрториканец.
— А-а, ну да… Прости сынок, что я принял тебя за макаронника. Всё дело в твоих пижонских ботинках из крокодильей кожи и набриолиненных волосах…
Охотник довольно крякнул, глядя как взбешённый полицейский пытается ненавидящим взглядом прожечь дыру у него на лбу. Джефф объявил, что собирается пойти отлить, и предложил Исмаилову составить ему компанию. Они остановились метрах в двухстах от костра.
— Твой друг мне не нравится, — угрюмо произнёс Джефф.
— Мне тоже, — признался Исмаилов.
— Зачем же тогда ты упросил меня взять его? — удивился охотник.
— Он ведь из полиции.
— Не люблю «фараонов», — веско сообщил охотник, и вдруг предложил: — Завтра, когда отойдём подальше от берега — столкнём вонючего латиноса с лодки. Никто ничего не докажет, всё будет выглядеть как несчастный случай.
— Не стоит.
— Ладно, как знаешь, только другого такого шанса может и не представиться.
Они вернулись к костру. Неподалёку прошло какое-то судно. В лёгкой дымке корабля видно не было. Как только шум его двигателя растворился в море, стало мертвенное тихо. Малейшее дуновение ветерка замерло, словно природа боязливо затаилась.
Игорь предостерегающе поднял руку, предлагая вслушаться. Море сделалось спокойным и гладким, как стекло. И в этой зеркальной поверхности отражались мириады мерцающих звезд. Было что-то величественное и грозное в наступившей торжественной тишине. Изредка молчание мира нарушалось непонятными звуками.
— Он тут! — уверенно произнёс Исмаилов.
— Кто? — не понял охотник.
— Тот, за кем мы пришли.
Джефф опешил от такой наглости, затем попытался поставить «туриста» на место:
— Не пытайся задурить мне голову, парень! Можно подумать, что это ты полвека имеешь дело с акулами, а не я.
— Не в этом дело. Просто именно эту я чувствую.
— Скажи ещё, что ты персонально с ней знаком и что…
Охотник не договорил; он вздрогнул и весь выпрямился; стал напряженно прислушиваться.