Рики Макарони и Гриффиндорская мафия
Шрифт:
Сцена, которую он застал, могла бы напугать человека с чувствительными нервами, но в любом случае впечатляла, как всякая битва титанов. Сцепившись не на жизнь, а на смерть, брат и сестра Флинт мутузили друг друга, и по ходу раскидали вокруг часть ранее аккуратно упакованных сладостей из посылки. Несколько человек, находящихся в гостиной, были настолько шокированы происходящим, что ничего не предпринимали.
— Какой кошмар! – задохнулся Лео. – Маги – и так себя ведут!
Рики обернулся как раз в тот момент, когда друг поднял палочку.
— Что ты собираешься делать? – спросил
— Оболью их. Надеюсь, остынут, — Лео неуверенно поглядел на него, будто ожидая одобрения.
— А ты не боишься, что после этого они вместе набросятся на тебя? Я б не рисковал, — предостерег Рики.
Лео немедленно растерял остатки решимости, спрятал палочку и проворчал «Где ходят старосты?».
Но тут произошло нечто такое, что заставило Рики позабыть об осторожности. Тиффани наконец удалось взять верх: пихнув как следует Генри в грудь, она повалила его на диван и, воспользовавшись этим, кинулась к ближайшей шоколадушке, рывком распечатала ее и проглотила в два приема.
— Какая гадость!!! – заорал Рики, не в силах совладать с отвращением.
Все внимание собравшихся обратилось на него. Генри, который был уже на ногах и явно намеревался показать сестре, что не сдается, все же подскочил к ней и щелкнул по лбу, но после этого также развернулся к Рики.
— Как ты можешь есть ее? Она же шевелится! – Рики прямо передернуло.
— А что? – недоуменно протянул кто-то из зрителей.
— Она же не живая, — пролепетала Тиффани.
— Неужели?! – ядовито поинтересовался Рики. – А какая? Дохлая?
— Фу! Прекрати, мелочь, ничего ты не понимаешь! – рявкнула четверокурсница.
— Я теперь их есть перестану! – едва не плевался кто-то позади нее.
Последние слова Рики заставили публику содрогнуться. На глазах Тиффани выступили слезы.
— Я понимаю, есть экзотические страны, где люди лопают живых тараканов, ящериц, — продолжил Рики.
— Заткнись, сказано! – заорал Генри, сжимая кулаки.
— Пошли отсюда, — Лео с неожиданной силой дернул его за воротник.
Понимая, что ситуация сложилась далеко не благоприятная, Рики позволил увести себя из гостиной.
— Ты чего так разошелся? – набросился на него Лео. Он был бледен и очень расстроен.
— Селена мне говорила, что это нормально для колдунов, но я не могу, — сокрушенно признался Рики. – Мой брат, Пит, он вступил в общество защиты животных и протестует против жестокого обращения с ними.
— Это же шоколад, а не животное! – попытался вразумить Лео. – Просто он так заколдован!
— А вот незачем так его заколдовывать! – отрезал Рики.
Вечером в спальню ввалился мрачный Генри Флинт и сказал, что его сестра плохо себя чувствует. Бут и Кеттлборн, не присутствовавшие при ссоре, узнав суть вопроса, были глубоко поражены странным отношением Рики. Пришлось излагать им свои соображения на еду, пока они не устали. А тогда уже сам Генри признал, что еда не должна убегать, и если она это делает, это очень неудобно. Лео от демагогии Рики только руками разводил. Неизвестно, что случилось с посылкой, но в последующие дни Рики нигде не видел ни одной шоколадушки, несмотря на то, что приближалось Рождество, и все больше людей получали подарки от родственников
В таком настроении он паковал вещи, собираясь домой на Рождество. Он мало что брал с собой, и потому сложил все в рюкзак, а сундук Поттера оставил в школе. Он пролистал свои рисунки и посоветовался с Лео, не подарить ли Френку Эйвери его портрет, созданный по мотивам творчества Пикассо. Учитывая хорошее праздничное настроение и зная, что указанного субъекта это вряд ли порадует, решили сохранить портрет у Рики в качестве особо мощного средства воздействия на врага, если тот вдруг вздумает развернуть еще одну кампанию против нечистокровных.
В одно прекрасное утро они сели в поезд, развозивший учеников по домам на каникулы. Многие оставались в школе, так что свободных мест было гораздо больше, и ребята легко заняли отдельное купе полностью.
Разговор, как всегда в последнее время, вернулся к больной теме – недоступной палочке Рики. Важнее всего было понять – есть ли реальные возрастные ограничения на владение палочкой, если та действительно может обладать столь специфическими свойствами, что с ней не всякий справится, или же происходящее – всего лишь результат излишней предосторожности гриффиндорской мафии.
— Я попытаюсь узнать. У меня дома большая библиотека, — сообщил Лео, — и я уверен, там полно всего, чего нет даже в запретной секции. И я могу брать любые книги.
— Что ж ты раньше-то не сказал? – упрекнул Рики.
— Не хотел тебя обнадеживать. Это может и не сработать, — честно предупредил Лео.
«В этом весь Лео: расчет и осторожность прежде всего», — подумал Рики.
— Подожди! – вдруг осенило его. – Это далеко не единственная твоя возможность! Ведь твой отец занимает влиятельную должность. Он может быть знаком с директором?
— Большинство волшебников знают друг друга, — кивнул Лео. – Нас ведь меньше, чем магглов.
— Перестану я когда-нибудь слышать это противное слово? – как всегда поморщился Рики.
Уже некоторое время из коридора доносился шум. Теперь он приблизился. С одной стороны распевали что-то, судя по тону, непочтительное, про «Гриффиндор» и выкрикивали оскорбления нечистокровным. С другой, немного ближе, тоже что-то кричали, но более дружно и громко. Ребята расслышали: «Дави змей!».
— Там – Эйвери, еще не устал! – сразу определил Рики. – А другие кто же?
— Понятия не имею, — пожал плечами Лео.
Шум с обеих сторон приближался очень быстро. Рики хотел посмотреть, но Лео остановил его. И правильно сделал, поскольку через пару минут стало очевидно, что между группами завязалась драка. Причем от заклинаний перешли к рукопашной.
Рики с Лео прилипли к дверному стеклу, но ничего не могли разглядеть из-за искр, летящих во все стороны.
— Надеюсь, с нас не снимут баллы? – забеспокоился Лео.
Скоро с противоположного конца вагона раздался крик «Староста идет!». Вспышки и звуки драки немедленно прекратились. Мимо двери протопала толпа гриффиндорцев. И их плохо нарисованный плакат с гнусной символикой и надписью Рики не мог пережить спокойно. Он отодвинул дверь и вышел в коридор.