Рикошетом в грудь
Шрифт:
— Не нужно пытаться управлять мной или заставить делать то, что ты хочешь, Гриша! Я взрослый человек и давно привыкла самостоятельно определять свои действия, — огрызнулась Катя, не умея справляться с таким сонмом противоречивых личностных, чувственных порывов.
Алхимик отчего-то вдруг прищурился, что-то словно резко изменилось и в воздухе комнаты, и в его настроении, проступая хищными, жесткими линиями в чертах, чего еще не видела у него.
— Что я хочу?! — вдруг низко пророкотал он так, будто ему эти слова глотку изнутри разрывали, кажется, впервые отреагировав настолько бурно…
Но
— Чего я хочу, ангел? — переспросил он все тем же низким, чуть грубоватым и жестким тоном, нависая так, что между их лицами меньше пары сантиметров, чудилось, осталось. — Да моя бы воля — я бы тебя из своей спальни, из постели не выпускал бы месяцами!
Низкий голос Гриши упал на ее кожу, как падает туман… только больше жаркий и горячий пар в бане напоминая, заставляя ее покрываться мурашками. Все тело прошило нежданно такими чувственными искрами, что у нее грудь сдавило, в горле жечь стало, губы пересохли, и дикое желание их облизнуть… А потом чуть приподняться, чтоб убрать эти миллиметры, и в его чувственный рот впиться со всей жадностью, которая внезапно внутри ее живота тлеть начала! Как от Гриши заразилась…
— Ты бы на шаг от меня отойти не могла, сечешь? — голос Гриши вдруг иным стал, искушающим, дразнящим, будто скользящим по ее воспаленной от резкого желания коже.
И пугает то, что он говорит, вроде же! Но и будоражит так, что колотит от безумного коктейля гормонов, что по сосудам несется от его слов, близости, жара, тяжести, ощущаемых каждой клеточкой!
А он видит, как влияет на нее. Катя заметила довольные, страстные всполохи во властном мужском взгляде! Но разум теряет власть над ситуацией, отступает, не в силах бороться с огнем, который, будто лесной пожар, по каждому ее нерву ураганным ветром желания Гриши разносится, раздувается жадными касаниями, давлением его тела на нее. Деться некуда, но при этом… и страшно лишь от того, что сама выбираться из этого плена его рук и мощи не хочет!
— Потому что я именно этого хочу, Катюша, чтобы ты — впритык рядом, никуда больше и в теории от меня ускользнуть не сумела! — обхватил огромной ладонью ее лицо, заставив запрокинуть голову, пальцы скользят по подбородку, чуть шершавая кожа царапает…
Миллион тактильных ощущений от простого прикосновения! Здравый смысл разрывает на молекулы от объема чувственности, которую Гриша будит в ней такой же мелочью — просто касанием!
— Но я никогда, слышишь, ангел, в жизни не заставлю тебя что-то делать! И принуждать не буду, хотя и влияния достаточно, и возможностей, и силы… Только мне на хрен такое не нужно, ясно?! Я хочу, чтобы, как в прошлый раз, и ты хотела меня так, что засосы на плечах оставляла, ангел! Так что не надо меня попрекать тем, чего я точно не делаю, Катя! Мне твое доверие нужно! — буквально рявкнул…
И впился в ее губы, видимо, уловив, что если этого сейчас не сделает он, то
И поддаться общей страсти казалось куда соблазнительней, чем рассуждать о доверии, про которое Катя мало что в личной сфере знала.
Ему категорически не нравилась эта ее ершистость! Аж за грудиной пекло, мля!
Нет, Алхимик по жизни был за легкость и веселье, за умение со всеми договариваться. Но сейчас немного бесило то, что она так упрямо отрицала свою собственную к нему тягу!.. Ладно, бесило сильно, даже несмотря на то, что мог предположить причины. Однако в этот момент его самого настолько скрутило нуждой по этой женщине, по той, которую так молниеносно и непоколебимо своей определил, что разум немного уступил чувству собственника и пещерной какой-то потребности такое же признание в ответ получить!..
Однако и не врал — никогда и в страшном сне не мог себе представить, чтобы заставить ее. Уболтать, убедить, очаровать, наглядно показать, что ее к нему притягивает с такой же силой — это да, это мог и собирался…
Но в этот момент, видя какое-то отчаянное упрямство в синих глазах Кати, перемешанное в дикий коктейль, ему в голову будто ее же упрямством этим и шибануло! Если для Кати это сложно, ок, поймет и на себя возьмет. Покажет, даст прочувствовать, в пучину страсти погрузит… Так, что не останется у нее иного выхода, кроме как признать, принять и Грише довериться.
Самые большие сложности, как он понимал, именно с последним пунктом ожидались. Но, блин, ладно, чтоб он и не справился?! Да ну на фиг! И в помине такой вариант не рассматривал!
Впился с жадностью в распахнутые, пересохшие губы своего ангела, еще больше ее своим телом по стене распластывая!
Хочет чувственности и секса? Не проблема! За ним не заржавеет! Но и сделать вид, будто это все, что их связывает, что она явно пытается себе самой «рассказать», — не позволит.
— Ангел… — попытался было до нее донести свою мысль…
Но Катя с каким-то отчаянным что ли рвением, вперед потянулась, как требуя от него углубить поцелуй. Вцепилась руками в его плечи с неистовой силой, и через свитер оставит синяки, поспорить мог.
— Я не хочу разговаривать, Гриша! — выдохнула как-то… с такими несчастными нотками, но и задыхаясь от страсти, что у Алхимика дрогнуло нечто глубоко внутри. Сжалось, сбилось сердце с ритма. — Не хочу… А тебя хочу! Да! Не могу с этим спорить! — словно бы своей потребности и его жажде на милость сдаваясь, выдохнула Грише в рот.
И вновь поцелую отдалась самозабвенно, едва не жарче его самого прикусывая и терзая кожу, притягивая Алхимика к себе еще ближе.
Ладно… Ладно…
У него сейчас в голове тоже не то чтобы много места осталось для мыслей и доводов, этот ангел нечто невообразимое с Гришей творил, заставляя в секунды целиком вспыхивать, не только телом, а и мозгами начинать жаждать ее покорить полностью!
Глава 18
Взрыв! Как разлил кто-то между ними чистый огонь! Кожу жжет…