Рикошетом в сердце
Шрифт:
Потолкавшись у калитки, он дождался ее бабушку.
– Ты чего опять заявился? Сказала же тебе Оксана – не приходи больше. Свалился на нашу голову….
– Вот, - Глеб протянул ей лекарства, - это для Оксаны, возьмите. Я сейчас уеду, только вы проследите, чтоб она лечилась.
Старушка недоверчиво протянула руку к пакету, и, мельком заглянув в него, поблагодарила за заботу, потом закрыла калитку и ушла. Глеб еще некоторое время постоял на месте, надеясь на чудо, и отправился на станцию.
Серафима Петровна вернулась к внучке.
– Вот, - она
– Откуда мне знать. – Оксана перебирала коробочки и расставляла их на столе. – Я не знаю, что ему нужно, правда. Не пускай его. И я, вообще, не понимаю, зачем ты это у него взяла.
– Потому что он прав, Оксана, тебе лечиться нужно. Может, пусть он тебя посмотрит, а?
– Бабуль! Кого ты слушаешь? Тоже мне, врач… Психиатр недоделанный….
– Как это?
– Ну, не работал он по специальности, вот как. – Оксана побросала в пакет лекарства и отодвинула его от себя. – Да ну его…. пусть жену свою лечит.
Девушка вернулась в постель и залезла под одеяло.
Глава 20
«Я не хочу расставаться с тобою без боя, покуда тебе я снюсь…»
Так прошло две недели, в течение которых Глеб раз в два-три дня приезжал к Оксане в деревню. И каждый раз к нему выходила Серафима Петровна и сообщала, что внучка видеть его не желает. Видя его искреннее беспокойство, она рассказывала, как чувствует себя Оксана, потом он узнал, что она выздоровела, а бабушка все чаще стала задерживаться с ним у калитки. Говорили они о пустяках, избегая острых тем. Глеб с искренним и неподдельным интересом расспрашивал старушку о ее каждодневных хлопотах на огороде, и искренне удивлялся, как она со всем справляется без помощника. С каждым днем старушка становилась все белее словоохотливой и как-то раз в конце марта Серафима Петровна наконец пригласила Глеба в дом.
– Проходи, Глеб. Оксана пошла в магазин, это довольно далеко, с полчаса проходит точно. А нам с тобой поговорить нужно. Ты уже полмесяца сюда приезжаешь почти каждый день, зачем тебе это? Чего ты от Оксаны хочешь? Женатый ведь человек, не стыдно тебе?
– Но я не женат. Я не женился, я вернулся к ней. А она меня даже выслушать не хочет.
– Как это не женился?
– Я понял, что мы с невестой не подходим друг другу, и мы разошлись. – Глеб, конечно, мог бы и не оправдываться, но сейчас он чувствовал, что ему, как никогда, нужен союзник. Содействие бабули могло бы стать решающим фактором в процессе возвращения Оксаны. Но для этого нужно быть предельно честным - старушка, кажется, чертовски проницательна.
– Ох, ты бессовестный. И с деткой моей напаскудничал, и от невесты сбежал… Что ж ты за человек такой? Родителям-то, поди, как стыдно!
– Это вряд ли…. – буркнул он в ответ, опустив глаза.
Глеб помолчал немного и заговорил снова.
– Я тогда много дров наломал, обидел Оксану, сильно обидел. Но я не могу без нее. Как понял, что никто, кроме нее, мне не нужен, сразу обратно примчался.
– И правильно делает. Я бы тебя тоже слушать не стала. – Старушка пожала плечами и совсем по-девчоночьи фыркнула.
– Я ошибся… так ошибся…. Уехал за счастьем, а оно-то рядом было. Не знаю, почему Вам это рассказываю… - Серафима Петровна внимательно на него смотрела, словно решала, верить ему, или опять этот прохиндей врет.
– А, может, Вы с ней поговорите, замолвите за меня словечко?
– Ну уж нет! – Старушка покачала головой. – Ты меня в свои амуры не вмешивай. С меня какой спрос? Помру завтра, и все. Так что, давай, милок, сам натворил дел, сам и исправляй. А Оксана у меня девочка умная, разберется как-нибудь.
– Что же мне делать?
– Раньше надо было думать. Скажи-ка, Глеб, ты так и будешь к нам сюда ездить?
– Буду. Пока она не согласится со мной поговорить.
– Ладно…. Ох, рассердится моя деточка, но…. Давай-ка ты, оставайся здесь, чтоб зря туда-сюда не ездить. А там разберемся. Но учти, - старушка жестом остановила парня, который уже открыл рот, чтоб рассыпаться перед ней в благодарностях, - глупостей не потерплю, так что, блудливые мысли за порогом оставь. Все понял, голубчик?
– Понял, конечно, понял, Серафима Петровна, спасибо Вам. Я тогда пойду, мне вещи собрать нужно. А Вы пока Оксане ничего не говорите, ладно?
– Не скажу.
На следующий день Глеб вернулся с сумкой в руках. Оксана, игравшая во дворе с Пифом, с изумлением наблюдала, как бабушка радушно встречает его у калитки и провожает в дом. А войдя следом и видя, как он располагается в небольшой комнатке, где всегда ночевали ее родители, девушка всерьез стала подозревать у себя галлюцинации.
– Бабуля! Что здесь происходит?
– Глеб немного поживет у нас, - бабушка безмятежно смотрела на нее, словно только что пригласила в гости старого доброго друга, а не коварного изменника и предателя.
– Но как же? – девушка ничего не могла понять.
– Ну, ты же Юрочку прогнала со двора. А я тебя предупреждала, что мне помощь нужна. Вот Глеб и поможет мне, старой женщине, по хозяйству. Правда ведь?
Парень неуверенно кивнул.
– Ну, тогда вперед, тебя на заднем дворе дрова заждались. Оксан, проводи, покажи.
– Не пойду. – Девушка упрямо сдвинула брови и скрестила руки на груди, демонстрируя, что никаких экскурсий проводить не намерена.
– Ладно, сиди, сама справлюсь, - Серафима Петровна вздохнула и принялась, кряхтя, подниматься со стула, на котором сидела,- вот только платок теплый накину, а то мигом мою спину просквозит, сифонит на улице только так. Старость не радость.
Старушка, неловко повернувшись, вскрикнула и схватилась рукой за поясницу.
Девушка подозрительно покосилась на застывшую в трагической позе Серафиму Петровну, но спорить все же не стала, послушно вышла, пробормотав что-то о бессовестных манипуляциях. Глеб последовал за ней. У поленницы он притянул ее к себе.