Рим. Две тысячи лет истории

Мертц Барбара

Отсюда мы проходим в следующую комнату, зал Святых, и оказываемся, наконец, перед фресками Пинтуриккио. Здесь мы видим самые лучшие его работы. Это очень роскошная комната; золотой, алый и голубой цвет потолочных балок прекрасно гармонирует с богатством цветовой гаммы фресок, создавая впечатление пышных декораций. Комната разделена на две части; крестовый свод ее потолка украшен фризами с позолоченными стукками. На своде изображены Исида, Осирис, Ио и Апис – как тонкий намек на быка в гербе Борджиа. В люнетах справа налево над входом мы видим: «Наказание божье», святого Павла и святого Антония, вместе преломляющих хлеб, и двух учеников, с уважением слушающих их разговор, а также двух красивых женщин с рогами, которые олицетворяют мирские

соблазны и пытаются привлечь к себе внимание святых.

Самой лучшей фреской Пинтуриккио в Ватикане является «Диспут между святой Катериной Александрийской и философами». Мы уже встречались со святой Катериной, когда рассказывали о церкви Святого Клемента, в которой ее жизнь стала предметом замечательных произведений настенной живописи. На фреске Пинтуриккио святая Катерина стоит перед императором Максимианом, который внимательно ее слушает, а молодая египетская святая отмечает число своих аргументов на пальцах. Престарелые александрийские мудрецы, пораженные неотразимыми доводами умной девушки, тщетно пытаются найти в своих книгах контраргументы.

Подобно другим художникам своего времени, Пинтуриккио в качестве моделей для фресок использовал современников – это считалось тонким комплиментом. Так, полагают, что у императора – лицо Чезаре Борджиа, а святую Катерину изображает печально знаменитая (или оклеветанная, в зависимости от того, как трактовать ее поступки, скажем лучше – «знаменитая») сестра Чезаре Лукреция. На заднем фоне в центре высится Арка Константина, на которой написано «Pacis Cultori», что означает «хранитель мира».

Пинтуриккио изобразил сцены из жизни святой Варвары, святой Сусанны и святого Себастьяна. Список святых, приведенный в таблице VI, поможет читателю понять, какие события показаны здесь. Над дверью – прекрасное изображение Мадонны с Младенцем Иисусом и херувимами. Трудно представить, что эта великолепная комната была когда-то столовой или спальней. Наверное, ни один из нас не смог бы в ней жить. Спать здесь было бы рискованно – проснувшись утром, человек спросонья мог бы подумать, что он умер и вознесся на небеса.

В следующей комнате, зале Таинств Веры, фрески также принадлежат кисти Пинтуриккио. Обратите внимание на бронзовый бюст художника, стоящий справа. Вряд ли это действительно его портрет, но нам хочется думать, что это так. У него не очень красивое, в традиционном смысле этого слова, лицо, но, несомненно, весьма привлекательное, умное и дружелюбное.

На потолке этого зала мы видим пророков и героев Ветхого Завета: Давида, Соломона, Исайю и других. В люнетах, справа налево, изображены таинства церкви: Воскресение, Богоявление, Рождество, Благовещение, Вознесение, Пятидесятница и Успение. Мы не сомневаемся, что все наши читатели знают о Рождестве и Воскресении; вероятно, они знают и другие таинства, но для тех, кому это неизвестно, мы расскажем о них. Богоявление – это явление Младенца Иисуса трем царям. Благовещение – самое чудесное из всех извещений, архангел Гавриил объявляет Марии, что она станет матерью Христа. Это – очень популярный сюжет среди художников всех эпох. Пятидесятница увековечивает тот случай, когда в Богородицу и учеников Иисуса, собравшихся вместе, внезапно входит Святой Дух, чье присутствие обозначено крошечными язычками пламени вокруг голов святых. Вознесение и Успение иногда путают; Христос вознесся на небеса с холма неподалеку от Иерусалима, а Успение относится к Богородице, которая была поднята на небо и восседает теперь рядом со своим Сыном и Его Отцом.

И снова мы находим здесь портреты современников художника. На фреске, посвященной Воскресению, папа Александр VI стоит на коленях в нижнем левом углу, облаченный в свои пышные одежды. Стражник, который стоит на коленях с алебардой в руках, по-видимому, тоже был писан с Чезаре Борджиа. Эту комнату Пинтуриккио расписывал самой первой; она производит не такое сильное впечатление, как соседняя с ней комната Святых, которая является самой лучшей во всех

покоях. Самая последняя комната – это комната Понтификов, о которой мы уже говорили.

Нам трудно поверить, что можно долго любоваться этими фресками и не полюбить Пинтуриккио. Но, несмотря на совершенство его работ, репутация его сильно пострадала, главным образом из-за неодобрительных замечаний Вазари. Этот флорентийский художник, умерший в 1574 году, был современником многих живописцев, которых он описал в ставшей теперь классической книге «Жизнь художников», но его никак нельзя назвать беспристрастным свидетелем. На его суждения сильно повлиял тот факт, что сам он был гораздо менее одаренным, чем многие художники, о которых он написал в своей книге. Он, несомненно, не любил Пинтуриккио, и эпитет «любимчик судьбы», которым он его наградил, свидетельствует о его зависти к более удачливому и более талантливому живописцу.

Если турист попытался осмотреть все описанные выше комнаты, у него, вероятно, уже разболелись ноги, но мы не дадим ему уйти, не показав еще одной комнаты – совсем маленькой, но хранящей жемчужину всей коллекции живописи.

Часовню папы Николая V очень легко пропустить, скажем больше – ее трудно найти. Она расположена на одном этаже с комнатами Рафаэля; для того, чтобы попасть в нее, надо пройти через них до комнаты Константина, а в ней – пройти через дверь, расположенную в стене направо, в зал Палафрениери. Вам нужно будет пересечь этот зал по диагонали, и вы увидите вход в часовню.

Ее называют также часовней Беато Анджелико, ибо она была расписана рукой этого мастера, единственным великим художником, который сделал первый шаг к тому, чтобы стать святым. Фра Анджелико (Джованни ди Фьезоле) работал в этой часовне с 1447 по 1449 год, и, хотя его превосходная роспись носит декоративный характер, как и фрески Рафаэля и Пинтуриккио, они отличаются по технике исполнения и по духу. В религиозных объектах Рафаэля много языческого, святые Пинтуриккио радуют глаз своей красотой, своими модными одеждами и элегантностью поз, а не своей святостью. Фрески же благословенного Анджелико пронизаны мягкой, не ведающей никаких сомнений верой, которая выражается в чистых ясных тонах и спокойных позах. Трудно найти более подходящего живописца для часовни.

Фрески покрывают три стены небольшой комнаты и посвящены жизни двух святых. Верхняя часть посвящена святому Стефану, а нижняя – святому Лаврентию. Мы видим, как святой Петр посвящает Стефана в дьяконы, как он раздает милостыню вдовам и сиротам, как молится, как спорит с советом, который хотел его осудить, как его тащат из города к месту мученической смерти и саму смерть. В нижних фресках папа Сикст II посвящает святого Лаврентия в сан священника и поручает ему хранить церковную казну (а самого папу скоро арестуют за то, что он отказался передать ее гражданским властям). Далее Лаврентий изображен раздающим милостыню, арестованным, обращающим своего тюремщика в Христову веру и казнимым – его зажарили живьем. На арке над входом мы видим просвещенных святых: Иоанна Златоуста, Григория, Афанасия, Льва, Фому Аквинского, Амброуза, Иеронима и Августина.

Эту роспись Фра Анджелико создал в зрелые годы, но в ней видны те же мастерство и мощь, что и в его ранних работах в монастыре Сан-Марко во Флоренции. Они отличаются от фресок в комнатах Рафаэля – Фра Анджелико делит поверхность стены на панели, а не трактует ее как единое целое. Однако по стилю они превосходят фрески Рафаэля, и поклонники Фра Анджелико, быть может, захотят посетить его могилу, которая находится в церкви Санта-Мария сопра Минерва.

Подкрепившись здоровым ночным сном и плотным завтраком, турист будет готов к последней экскурсии по памятникам римского Возрождения. Мы увидим единственную площадь в стиле ренессанс в Вечном городе, но она – одна из самых красивых в мире, и вполне логично, что мы сделаем последнюю остановку в нашем путешествии по эпохе Возрождения, чтобы осмотреть один из шедевров Микеланджело.