Римлянин
Шрифт:
Ещё выявлялись более хитрые шпионы-мастера, которые устраивались в «Промзону» и пытались сбежать с добытыми секретами. Кто-то пытался каким-то способом перекинуть записанные на бумагу чертежи и рецепты через стену, кто-то пытался передать «письмо родным» через охрану, которая якобы время от времени покидает Эгиду и не прочь подзаработать, кто-то хитрил с болезнями, но следственный комитет работал усердно и оправдывал свой очень вкусный хлеб с икрой.
Кто-то однозначно что-то узнавал, но Таргус сделал всё, чтобы о внутренних делах «Промзоны» не знал
Револьверная винтовка вызвала нездоровое оживление вокруг Шлезвига, но такова была цена такого масштабного саботажа.
Больше всех обижался Карл VI. Он прислал императорского гонца с очень гневным письмом. Карл Фридрих, чтобы не портить отношения со своим сюзереном, отправил тому пять единиц револьверных винтовок с пятнадцатью барабанами, в безвозмездный подарок. По дороге в Вену, у городка Тршебонь, на кортеж с даром напали вооружённые неизвестные, ящик с револьверными винтовками чуть не похитили, но оказалось, что кайзер приставил к гонцу дополнительное охранение из эскадрона кирасир.
Подарок был доставлен кайзеру, тот успокоился, ведь ему, как сюзерену, оказали большее уважение, нежели французскому королю — подарили целых пять револьверных винтовок, но он для виду всё равно обижался и некоторое время официально не снимал статус немилости для Карла Фридрих.
К слову, все сомнения о том, станет ли револьверный мушкет конкурентным преимуществам франков в этой войне, отпали, когда лучшие венские оружейные мастера осмотрели это оружие и попытались воспроизвести.
Они пришли к тому же выводу, что и франкские мастера: барабаны требуют недоступной им техники литья и невероятно точной токарной обработки, когда деталь можно запороть на любом из этапов любым неосторожным движением.
И тогда Карл VI понял, что курфюрст просто хочет сделать безумно бешеные бабки на короле франков и кайзере. И немилость была официально снята.
— Невежливо так отвечать на предложения короля… — недовольно прищурился Жан-Жак де Шайю.
— Он не единственный монарх в Европе, — пренебрежительно взмахнул платком Карл Фридрих, вкушающий так полюбившиеся ему штрудели с вишней.
— Ваш статус находится ниже, чем у Его Королевского Величества, я могу счесть такое отношение как оскор… — посол начал звереть.
— Соглашайтесь или уходите, — прервал его Карл Фридрих. — В конце концов, я могу продать эти мушкеты кому-нибудь, за оградой моего дворца полно желающих… Я даже видел одного человека в чалме. Индус? Арап? Турок? Неважно, если у них есть золото…
Таргус, сидящий в кресле в тени, ухмылялся, глядя на откровенно хамское обращение с послом франков.
Параллельно он думал о том, как бы ускорить производство револьверных винтовок.
Пусть по ходу производства технология совершенствуется, количество брака уже снизилось до 17 из 20 заготовок, но плавильни работают на износ. Таргус приказал расширить плавильни, где давно уже даже не пахло кустарным предприятием братьев Шумахеров, а развернулся целый массив из десятков домен, плавильных горнов и одной испытательной пудлинговой
Процесс освоения новой технологии шёл медленно, с людскими потерями из-за оказавшихся недостаточными мер безопасности, из-за недостаточного качества материалов и много чего ещё.
Пудлингование — это не какой-то фокус из будущего типа пули Несслера, но опасное и тяжёлое производство, требующее вдумчивого и осторожного обращения.
Кое-какие подвижки есть, но требовалось время.
Когда появится пудлинговая сталь, Таргус планировал оснастить всех до единого легионеров пуленепробиваемыми кирасами, а гренадёров более тяжёлой бронёй, чтобы снизить потери до приемлемых, потому что даже обладая превосходством в технологиях, в последней войне потерял слишком много людей, практически половину.
В Эгиде живут эвокаты-инвалиды, получающие пенсию от курфюрста и постоянно занятые на местных работах сообразно с их возможностями. Безоболочечные пули, коими являются все без исключения пули, используемые в современных войнах, оставляют страшные ранения, калечащие некоторых легионеров до полной непригодности.
Таргус, который сам был легионером, причём даже успев побывать в состоянии эвоката-инвалида, из профессиональной этики не мог бросить инвалидов на произвол судьбы. Пусть они из варварских народов, но они профессиональные легионеры, а это важнее всего.
— Я обсужу эти обстоятельства с Его Королевским Величеством, — сделав упор на «Королевском», ответил посол. — А вы, Ваша Курфюршеская Светлость, придержите пока что свою жажду наживы.
— Так как со мной разговариваешь, маркизишка?! — вскипел Карл Фридрих. — Я сегодня же напишу письмо твоему монарху, чтобы тебя сменили к чёртовой матери! Убирайся вон! И письмо забери в моей канцелярии сегодня же вечером! Сам доставишь его своему королю!
— Прошу меня простить, я не хотел… — начал оправдываться посол Жан-Жак де Шайю.
— Сука! — Карл Фридрих бросил в его сторону чернильницу.
Посол сбежал, а курфюрст откинулся в новеньком кресле, изготовленном по спецзаказу.
— Охренели совсем, дипломатишки… — изрёк он с утихающим раздражением, а затем продолжил уплетать штрудели с вишней. — Забываются, скоты французские…
Таргус лишь хмыкнул и позвонил в колокольчик. В помещение с поклоном вошла служанка.
— Вытрите чернила, пока не застыли, — распорядился он.
Служанка молча кивнула и с поклоном удалилась, а Таргус посмотрел на курфюрста пристальным взглядом.
— Чего? — поднял тот глаза от вкуснейших штруделей.
— Ты бы помягче обращался с людьми, — вздохнул Таргус. — Я понимаю, он переступил черту, но не надо было бросаться чернильницей, паркет вон заляпал…
— Да я просто взбеленился из-за этого дерзкого мальчишки! — вновь яростно выпучил глаза курфюрст и поперхнулся крошками штруделя.
— Запей вином, — посоветовал ему Таргус.
— Кха-кха! Кхм, — выпив весь бокал, откашлялся Карл Фридрих. — Ничего, никуда не денутся, пришлют нормального, более сговорчивого. А то ишь…