Римская волчица. Часть первая
Шрифт:
Ах да, не думать о личном! Но университеты… институты, академии. Не зря с Земли и даже с самого Палатина молодежь ехала и ехала учиться на Золотой Марсель — в интеллектуальный центр, негласную столицу римского образования. Если и можно говорить о какой-то направленности наших планет, то Земля — история и сердце Рима, Палатин — передовая наука, его мозг. А Марсель — что же, получается, душа? Это большинство университетов, непрерывающаяся традиция общественной мысли, бесконечное перерождение современной культуры. Как, разрази нас бездна, мы переживем эту потерю? Если отобьем планету
Она на миг представила улочки Миры и Фазелиса опустевшими. Безлюдные скверы. Закрытые кафе. Мокнущие под дождем пустые столики, лавочки. Запечатанные двери музеев. Вечная, неумирающая автоматика, питающаяся солнечным светом и ветром — роботы-уборщики, косильщики газонов, поливальщики клумб. Вечный музыкальный автомат в парке, где танцплощадка. Бессрочное световое шоу на фасаде Атенеума, которое некому отключить. И птицы, захватившие города… Стаи птиц. Их эринии не тронули.
Электре стало дурно.
— Давай присядем где-то.
Она опустилась на мраморную скамью в ярко освещенной нише и включила конус тишины. Антоний медлил.
— Ну говори уже, не томи. — Она успела привыкнуть к решительности формулировок кузена и недоумевала. Он явно выглядел сбитым с толку.
— Нет, это бессмысленно объяснять, я тебе лучше запись кину. Чувствую себя в растерянности.
В чип Электре упал короткий видеофайл. Она тут же запустила его. Пока смотрела, брови поднимались на лоб все выше и выше. Антоний в кадре стоял с довольно глупым видом, инопланетник молча обошел его, раз, и другой. Потом остановился и заговорил, почему-то с полуслова. Голос звучал странно, картонно.
Антоний дождался, пока она досмотрела.
— Что скажешь.
— Что тебя аудиоканал частично пропал.
— Как?
Электра развернула картинку в воздухе, приглашая Антония посмотреть вместе, как вокруг него кругами ходит молчаливый гуманоид.
— Как странно, что не все записалось. Какие-то помехи сети, что ли.
— Расскажи хоть своими словами!
— Он сразу потребовал, чтобы ему дали пообщаться с адмиралом. Мол «тот дал ему слово защитить его народ». Я объяснил, что это невозможно. Дальше… собственно, дальше ты слышала. Пообещал Люция вылечить, «если тело его еще не развеяно». За определенную плату.
Электра помолчала, подвернув и закусив губы. Мрамор скамьи холодил пальцы. Сияли золотые звезды над головой, мозаика, выстилавшая нишу, была темно-синей, как вечное небо.
— Что сказать. Это не вписывается в наши медицинские представления, не говоря об этических. И в рамки здравого смысла.
— Не предлагаю пробовать, но показать тебе должен был.
— Конечно… — Она покачала головой. — Конечно. Может быть, он зачем-то лжет? Изучает наши реакции? Как-то уж очень наивно. С другой стороны, откуда у него такая беглая латынь? Ты не отмел это как бред или провокацию — почему?
Антоний поднял брови, потом тоже покачал головой, еще и рот скосил набок, изображая раздумье.
— Знаешь. Он был чертовски убедителен. Что-то такое… неуловимое. Возможно, тебе стоит найти время и взглянуть на него лично. И он протащил этот шаттл через сотни парсеков, если верить показаниям Симона.
— А
Электра вздохнула, потом нахмурилась. Что-то действительно было в этой записи. Тревожащее. Возможно, несовпадение движений губ и речи чужака. Она быстро прокрутила видео еще раз, снова покачала головой.
— Я не забыла об этих тайи, правда. И если Люций дал ему слово, я должна это уважать. Но как же сейчас не до них!
— Да, скоро начнется очередная сенатская говорильня, пойдем. — Казалось, Антоний оставил тему инопланетника с некоторым облегчением.
Электра с тоской посмотрела вперед, в клубящийся людьми зал.
— Как думаешь, приемлемо будет сбежать в адмиральский кабинет и смотреть трансляцию хотя бы не всей толпой?
— Более чем приемлемо. Я бы даже настоятельно советовал. Только представь, какими словами ты будешь изъясняться при просмотре.
— Конрада придется с собой прихватить, и так боюсь, что надолго оставила их с Кастором без присмотра. Как на пороховой бочке сижу.
— Полно, кузина, Конрад показался мне весьма уравновешенным квиритом — для человека, который пять лет провел в заморозке. Пойду напечатаю чего-нибудь выпить, что ли.
— Десять. Заморозка и одиночка попеременно. Оставаться патриотом Великого Рима все тяжелее, м? — В голове это по-прежнему не укладывалось. — Выдави там побольше? Литров сто.
Антоний кивнул и пошел через наполненный людьми зал. Электра проводила его взглядом — непринужденная осанка, улыбка на открытом смуглом лице, самые хорошие манеры. Вызывающе штатский костюм. С каких это пор штатская одежда стала казаться ей странной? В чип упало сообщение, помеченное красным. От вице-адмирала Аэция, надо же. Пришлось открыть и прочесть.
«Утвердите новые тактические решения».
Ясно. Для совета капитанов она теперь что-то вроде ключа на веревочке. Пришлось бегло просмотреть. Передают сенату требование спешно избрать диктатора и перебросить Третий Звездный на защиту верфей. Собираются объединить силы с Первым, после чего прикрыть основные стратегические точкиСолнечной, юпитерианские спутники, лаборатории на Плутоне, марсианские фабрики, по крайней мере до тех пор, пока будущий диктатор не распечатает крепости. Что ж, утвердим. Хоть это-то я могу.
«Зайдите потом ко мне, есть что обсудить».
«Да, домина».
Она все-таки пригласила Конрада — а подумав, и Кастора — в кабинет.
— Давайте посмотрим сперва трансляцию, кажется, начинают.
Через каких-то полчаса с начала заседания стало кристально ясно, что они застрянут тут надолго. Кастор с чопорным видом и прямой спиной сидел на стуле перед экраном, не сводя глаз с почтенного собрания сенаторов. Конрад развалился в кресле, вертя в лапе стандартную стеклянную бутылку спиртного с градусной шкалой. Антоний демонстративно разлегся на диване и делал вид, что игнорирует происходящее на экране, попросив разбудить, когда дойдет до дела, а Электра с трудом удерживала себя от тигриных метаний от стены до стены. Аэций, в свою очередь, делал вид, что слушает, а сам, похоже, продолжал ожесточенно совещаться в чипе.