Римские каникулы
Шрифт:
Слово офицера
(Советский Союз, Ленинград, 1980е годы)
После каждого провала он долго гулял по городу. Так он пытался заглушить обиду, подавить злость или забыть горе. Он думал, как выйти из трудного положения, наказать обидчиков или отомстить врагам. Измотанный долгой ходьбой, он возвращался домой и ложился спать. Пережив первый, самый трудный день, он чувствовал, что утро действительно мудренее вечера, а потом время залечивало раны.
Он часто сталкивался с несправедливостью, а в детстве это означало, что он бывал бит, но синяки не очень расстраивали его, потому что и враги уходили после боя с отметинами его кулаков. Самую сильную обиду он испытал, когда в школе ему не дали
Как и раньше в подобных случаях, он ходил по городу до позднего вечера. Обида казалась особенно жестокой, потому что на сей раз была нанесена системой – врагом, которого он не мог победить. А на следующий день он вдруг подумал, что до сих пор ему всё-таки очень везло: ведь, несмотря на то, что во время своих прогулок он полностью отключался от действительности, он ни разу не столкнулся с прохожим, не попал под машину и не свалился в яму. Он даже ни разу не споткнулся. Наверно, в нём заложен такой же защитный механизм, как у лунатиков. Они ведь иногда ходят по гребню крыши, прекрасно держат равновесие и если их не будить, заканчивают поход без несчастных случаев. Скорее всего, и он на время становится сомнамбулой, а потом, отходив и отдумав своё, возвращается в реальный мир. У него, как и у них, срабатывает инстинкт самосохранения и он пересекает дорогу только на зелёный. Может, и по жизни надо идти также и не лезть на красный. Только ведь нет гарантии, что светофор в этой стране вообще когда-нибудь переключится, во всяком случае, для него, Евгения Натановича Рывкина.
Впрочем, в тот раз у него не было времени философствовать. Ему надо было готовиться к экзаменам в институт.
Поступив туда, он старательно учился, а на последнем курсе стал работать на кафедре. На преддипломную практику научный руководитель устроил его в НИИ, где он проводил эксперименты на самом современном оборудовании. Заведующий лабораторией помог ему обработать результаты и написать статью, которая с небольшими изменениями должна была появиться в авторитетном научном журнале. Вскоре заведующего лабораторией пригласили в Новосибирск на гораздо более высокую должность. Он предлагал Жене поехать вместе, но Женя не хотел бросать Ленинград, он очень любил свой город. Он рассчитывал остаться в НИИ, однако его не пропустил отдел кадров.
Рывкин обратился к своему научному руководителю. Тот обещал взять его к себе, а поскольку к моменту распределения вопрос ещё не решился, помог своему ученику получить свободный диплом.
Женю это вполне устраивало, и сразу же после защиты он со своей девушкой уехал в дом отдыха. Вернувшись, он взял все необходимые документы и пошёл на кафедру.
Шеф завёл Женю в свой кабинет и, когда они остались одни, сказал, что Жене не дали допуск, а без допуска он не имеет права работать над темой, которая связана с оборонной промышленностью. Оба понимали, что это отговорка. Год назад Женя работал без всякого допуска на той же кафедре и над той же темой. Правда, тогда он делал это бесплатно и ни в каких списках не значился. После неловкой паузы, чтобы подсластить пилюлю, шеф дал ему сигнальный экземпляр статьи, сказав, что с такой рекомендацией он обязательно найдёт работу. Он только не уточнил где и когда.
Выйдя на улицу, Женя отправился в свою очередную лунатическую прогулку. Как обычно, он ничего не замечал вокруг, а мысли его перескакивали с одного на другое. Он оказался в очень незавидном положении – у него свободный диплом, а это значит, что он должен трудоустраиваться сам, но во время повального выезда евреев из Советского Союза вряд ли его возьмут в приличное место. Ведь из-за пятого пункта ему отказали даже там, где его хорошо знали.
Раскат грома вернул его к действительности и
–Ты к кому? – спросил единственный, оставшийся на посту, вахтёр.
–Я хочу переждать дождь, – хотел ответить Женя, но поняв, что это какое-то предприятие, сказал, – я пришёл устраиваться на работу.
–Ты с кем-нибудь говорил?
–Да, с женщиной из отдела кадров.
–Как её фамилия?
–Забыл.
–Растяпа, – проворчал вахтёр. Он хотел показать свою значимость и, глядя на Женю, тем же ворчливым тоном продолжил, – а ты знаешь, что это номерной завод и здесь у всех должен быть допуск.
–Нет.
–У тебя хоть паспорт есть?
–Конечно, – Женя протянул паспорт. Ему надо было выиграть время. Дождь уже начался, и было бы хорошо побыть здесь до его окончания.
Вахтёр взял паспорт, с важным видом полистал его и, вернув Жене, сказал:
–Пройди в отдел кадров и спроси Валерию Павловну.
Спрашивать Жене не понадобилось. Он сразу же понял, кто здесь главный. Начальница сидела за большим столом около окна. Женя подошёл к ней и остановился. Не прекращая разговаривать по телефону, она указала ему на стул. Ничуть не стесняясь своих сотрудниц, она откровенно флиртовала с собеседником. Сотрудницы, вероятно, уже привыкли к этому и продолжали заниматься своими делами. Через несколько минут Валерия Павловна положила трубку и вопросительно посмотрела на Женю.
–Я закончил ЛЭТИ и пришёл к вам, потому что у вас есть вакансии, – сказал он.
–Как вы об этом узнали?
–На кафедре говорили.
–Вакансии у нас действительно есть, – согласилась она, сняла трубку и, набрав трёхзначный номер, сказала:
–Пётр Николаевич. Тут у меня сидит выпускник ЛЭТИ, он каким-то образом узнал, что вам нужны люди. Вы можете с ним поговорить? … да … ладно … хорошо, – она протянула трубку Жене.
–Здравствуйте, – раздался из трубки чуть хриплый голос, – скажите, пожалуйста, какова тема вашего диплома и где вы его делали.
Женя подробно ответил на вопрос, добавив, что его статья скоро должна появиться в научном журнале.
–Возьмите у Валерии Павловны анкету и попросите, чтобы вас проводили ко мне.
–Я всё слышала, – сказала начальница, вручая Рывкину бланк, – Таня, проводи товарища к Петру Николаевичу.
По дороге Жене удалось узнать, что предприятие, на котором он оказался, является закрытым учреждением Министерства Военно-Морского Флота, называется оно почтовый ящик 1793, а ведут его к начальнику отдела Веденееву. Имя начальника отдела Таня произнесла таким тоном, каким говорят о Господе Боге или уж, по крайней мере, об апостоле Петре.
Рывкин слышал о таких учреждениях. Они были гораздо богаче обычных НИИ, потому что являлись частью военно-промышленного комплекса. В них обычно входили как исследовательские лаборатории, так и опытные цеха. Чем конкретно здесь занимаются, Женя не понял, но это и неважно. Он действительно окончил ЛЭТИ и получил свободный диплом. Жаль только, что его сюда не возьмут. Сюда, наверно, даже из представителей коренного народа отбирают только таких, у которых нет родственников ни за границей, ни за решёткой. Что уж говорить про него, Евгения Натановича Рывкина. Руководитель этого военно-морского ящика, скорее всего адмирал, а начальники отделов – капитаны первого ранга. Интересно, какое звание у Петра Николаевича и до какого уровня добираются здесь гражданские. Наверно, если их назначают на очень высокую должность, то присваивают соответствующий военный чин, как спортсменам, играющим за военные клубы. Тем тоже дают очередную звёздочку за успехи на хоккейной площадке или на футбольном поле.