Римские каникулы
Шрифт:
Вскоре они поднялись на третий этаж и остановились перед закрытой дверью.
–У этих ворот меня должен встретить сам апостол Пётр Веденеев, – подумал Женя, видя, как осторожно Таня стучит в дверь начальника.
Апостол в форме капитана первого ранга сидел за письменным столом и имел вид мужчины средних лет.
–Спасибо, Танечка, – сказал он, кивком головы отпуская девушку, и переведя взгляд на Женю, добавил, – садитесь.
Рывкин относился к военным настороженно и немного свысока, но Веденеев ему понравился. Казалось, что симпатия была взаимной.
–Жаль,
Проговорили они почти целый час. За это время капитан первого ранга успел выяснить, в чём заключалась работа Рывкина на кафедре, какие предметы ему больше всего нравились в институте, чем он предпочитает заниматься в свободное время и есть ли у него девушка. Затем Веденеев мельком посмотрел сигнальный экземпляр статьи и спросил, что именно делал Женя в НИИ. Рывкин ответил, что он проводил эксперименты, обрабатывал результаты и подгонял теорию под полученные данные, а его шеф на кафедре осуществлял общее руководство, редактуру и помощь в публикации. Веденеев кивнул и сказал, что недавно его отдел получил большой заказ и ему нужны люди, которые могут работать, не глядя на часы. Зарплаты здесь хорошие, премии бывают часто и, пожалуй, единственным недостатком является то, что работников почтового ящика не выпускают за границу.
Женя хмыкнул: у него и так не было никаких шансов туда попасть.
–Я вижу, вас это не останавливает, – заметил Веденеев, – в таком случае заполняйте анкету.
Когда всё было готово, Веденеев просмотрел бумаги и сказал:
–В понедельник выходите на работу.
–Сначала я бы хотел получить на руки официальный приказ: раньше у меня были сложности из-за пятого пункта.
–Я с первого взгляда определил вашу национальность, – сказал Веденеев, – но я привык держать своё слово. Директор нашего учреждения знает о важности заказа и о нехватке исполнителей. Сегодня вечером он прилетит из отпуска, а завтра будет здесь. Возможно, он сможет меня принять только во второй половине дня, у него много других дел, но до следующей недели мы всё обязательно уладим. На работу я вас беру совсем не потому, что я юдофил, а потому, что мне нужны хорошие специалисты.
–Давайте всё-таки подождём подписи начальника, – повторил Женя.
–Ев-ге-ний На-та-но-вич, – чётко выговаривая каждый слог, сказал Веденеев, – я даю вам слово русского офицера, что вы будете здесь работать. Приезжайте в понедельник к восьми утра и позвоните мне из проходной. Вот номер телефона, – он протянул Рывкину листок бумаги, – на всякий случай дайте мне сигнальный экземпляр вашей статьи. Я покажу её вашим будущим сотрудникам. Когда вы познакомитесь с ними, то увидите, что вы здесь не единственный, – он сделал многозначительную паузу, – и не волнуйтесь, всё будет в порядке.
Но Женя волновался. Конечно, уверенность будущего начальника вселяла надежду, но хоть это и военная организация и приказы старшего должны выполняться беспрекословно, отдел кадров и здесь мог его не пропустить. В нём работают люди из КГБ, а звания офицеров этого ведомства, по крайней
В ночь на понедельник Женя никак не мог заснуть, а в семь утра уже был около почтового ящика 1793. Стоя на автобусной остановке, он наблюдал, как работники шли к проходной. Он то и дело смотрел на часы, но раньше назначенного времени звонить не хотел. Веденеев – военный человек и наверняка любит точность. Ровно в восемь Женя набрал нужный номер. Капитан снял трубку и сказал, что сейчас подойдёт к проходной.
Он тоже провёл бессонную ночь и причиной этого был разговор с руководителем почтового ящика.
Посмотрев анкету будущего сотрудника, директор, Аркадий Сергеевич Стеклов, отодвинул её и сказал, что подписывать не станет.
–Почему? – спросил Веденеев.
–Если этот Рывкин захочет уехать, у меня будут неприятности, да, кстати, и у тебя тоже.
–Если бы захотел, он давно бы уехал. Для него это самый удобный момент: высшее образование получил, платить ни за что не надо, можно начать жизнь без долгов и обязательств.
–Может перед отъездом он решил приобрести опыт работы.
–Маловероятно, после нашей конторы его несколько лет никто из Союза не выпустит.
–Чужая душа – потёмки, и каковы его планы, ты не знаешь.
–Не знаю, но у нас есть и другие потенциальные эмигранты, тогда их всех тоже надо поувольнять.
–Я их не принимал и никакой ответственности за них не несу.
–Рывкин придёт сюда в понедельник со всеми документами. Я обещал ему, что он будет здесь работать.
–Ничего страшного, когда он тебе позвонит, секретарша скажет, что тебя послали в долгосрочную командировку.
–А потом?
–А потом, если он сам не поймёт, можно будет сказать, что у нас урезали бюджет и закрыли тему.
–Я дал этому парню слово офицера и если вы его не возьмёте, я подам рапорт в Министерство.
–О чём?
–О переводе в любое другое место.
–Я и сам могу перевести тебя в другой отдел.
–Не смешно.
–А ты и не смейся, ты подумай. До следующей недели у тебя ещё есть время.
–Мне не о чем думать, а если у вас плохо со слухом, повторяю. Я дал этому парню слово русского офицера и…
–Молчать! – заорал Стеклов, хлопнув ладонью по столу, – если ты хочешь из-за какого-то сопляка уходить отсюда, катись к чёртовой матери, а сейчас мне некогда. Иди, пиши свой рапорт.
***
После этого разговора директор почтового ящика 1793 тоже не мог заснуть. Он уже давно привык к тому, что жизнь постоянно напоминала ему о его национальности, но, когда это случалось, старался отгонять от себя мрачные мысли. В большинстве случаев ему это удавалось, однако сейчас его разобрало. Ведь Аркадий Сергеевич Стеклов на самом деле был Аркадием Ароновичем Гутманом.