Римские легионы. Самая полная иллюстрированная энциклопедия
Шрифт:
Помимо прямых денежных выплат военнослужащим и казенных расходов на снабжение войск всем необходимым, в цене армии нельзя не учитывать те траты и издержки на ее содержание, которые ложились на плечи провинциальных городских общин. Многие города и селения несли не только бремя налогов и податей, но должны были выполнять натуральные повинности по размещению войск и обеспечению транспорта. Расквартирование солдат на постой – эта повинность называлась hospitium – немало стоило провинциалам. Солдаты и офицеры, находившиеся в командировке или в походе, получали официальный документ (diploma) от своего командования, который давал им право требовать от гражданских лиц размещения и питания. Но часто солдаты не платили за предоставляемые услуги, на что провинциалы нередко жаловались наместникам (или даже самому императору), которые обещали пресекать подобные беззакония, но часто без особого успеха (CIL III 12336; OGIS 609). Это подтверждается одним любопытным папирусным документом из Египта, датируемым около 133–137 гг. Он представляет собой официальное распоряжение префекта Египта Марка Петрония Мамертина. В документе говорится, что до него дошли сведения о том, что многие воины без подтверждения своих полномочий ходят по окрестным селениям, требуют сверх должного лодки, ценности, людей, забирая одно для собственной надобности, другое – для того, чтобы снискать благорасположение начальства. В результате их наглости обывателям причиняется ущерб, а войско позорит себя алчностью и беззаконием. Поэтому префект, грозя строгими
На гражданское же население возлагалась большая часть транспортных расходов, связанных с предоставлением тягловых и вьючных животных, повозок и работников (angaria), а также транспортных кораблей (naves frumentariae); в лучшем случае эти расходы компенсировались по номинальной цене, в худшем – необходимые средства просто реквизировались без какой бы то ни было оплаты. Городские общины на Востоке, по-видимому, специально чеканили монету, чтобы оплачивать продвижение войск по их территории. Ответственность за все это возлагалась на местные власти. В I–III вв. города и провинции Империи, таким образом, несли немалую долю расходов по содержанию и снабжению армии, части которой размещались на их территории в постоянных лагерях или проходили, направляясь на войну.
Об организации снабжения войск во время военных кампаний речь будет идти ниже (глава 12). Здесь же отметим только, что на войне обязанности по снабжению войск, как и в период республики, возлагались на «друзей и союзников римского народа» (ср., например: Иосиф Флавий. Иудейские древности. XIV. 408; Тацит. Анналы. XIII. 7; 8; XV. 25; История. V. 1). Продолжало, разумеется, действовать и правило, сформулированное Катоном Старшим: война сама себя кормит (Ливий. XXXIV. 9. 12).
Армия частично обеспечивала сама себя не только на войне. Легионам в местах постоянной дислокации выделялась специальная земля (territorium (prata) legionis), на которой пасли коней и скот и занимались земледелием. Отчасти это делали сами солдаты, отчасти же гражданские лица или ветераны, которым эта земля сдавалась в аренду государством.
Вместе с тем при всех колоссальных издержках и расходах, которые шли на содержание вооруженных сил, невозможно оценить в финансовых показателях тот эффект, который давали политическая стабильность, внешняя и внутренняя безопасность державы, обеспечиваемые армией. С другой стороны, армия была наиболее организованной и квалифицированной рабочей силой в Империи. Военные строили не только военные укрепления и лагеря, но также дороги, мосты, порты и акведуки, которые предназначались и использовались гражданским населением, занимались разработкой полезных ископаемых в рудниках и каменоломнях, производили керамические изделия.
Все эти моменты создают сложную картину, и при современном уровне наших знаний невозможно точно оценить реальную стоимость содержания армии и военный бюджет Империи. Важно подчеркнуть, что общая налоговая политика императорского правительства, предполагавшая сравнительно невысокие налоги, и высокий уровень расходов на непроизводительные гражданские нужды (развлечения, зрелища, благоустройство) существенно ограничивали объем военных расходов. Эти ограничения, в свою очередь, обусловливали необходимость содержать относительно небольшую армию.
Вместе с тем, ориентируясь на преимущественно добровольное комплектование легионов и привлечение к службе качественного пополнения, власти императорского Рима должны были предпринимать комплекс мер, чтобы сделать жизнь военных достаточно сносной и компенсировать определенными юридическими привилегиями и материальными выгодами профессиональный риск, многочисленные тяготы и лишения, связанные с требованиями дисциплины и выполнением боевых задач. В период Ранней империи, судя по всему, правительству удавалось достаточно успешно справляться с этой задачей. В целом условия быта и жизни римских солдат были вполне приемлемы, а возможно, даже лучше, чем у значительной массы рядовых граждан, принадлежавших к плебсу; общий уровень благосостояния солдат по сравнению с массой рядового населения (особенно провинциального) имел тенденцию к неуклонному повышению в период Ранней империи. Во всяком случае, не подлежит никакому сомнению, что в императорском Риме была создана образцовая для Античности система социальных гарантий военнослужащим, которая, очевидно, имела и вполне определенную политическую цель – обеспечить лояльность войск императорской власти и не допустить их политической активности, подобной той, что имела место в конце Республики [38] . Этой же цели служила и разработанная, постоянно совершенствовавшаяся система юридических привилегий, которые предоставлялись ветеранам и, помимо соответствующего почета, давали солидные материальные преимущества, выражавшиеся в освобождении от налогов и повинностей и сопоставимые по своей стоимости с теми суммами, что получали выходившие в отставку солдаты в качестве наградных.
38
Wesch-Klein G. Soziale Aspekte des r"omischen Heerwesens in der Kaiserzeit. Stuttgart, 1998. S. 201; 207.
Глава 4
Император и войско
«…Воинам полагается получать приказы и награды только от императора и больше ни от кого».
«…Присягающие вам и вписываемые на службу воины держатся данного слова и предпочитают это и собственной жизни, и родителям, и отчизне, и всем домашним, несмотря на то что вы не можете доставить им нетленной награды…»
Падение республиканского строя и установление в Риме единовластия в форме принципата произошло во многом благодаря армии. Именно легионы привели к власти Октавиана, и императорская власть никогда не могла отречься от своего революционного и военного происхождения. Власть императора, безусловно, опиралась на армию, зависела от поддержки легионов. Чтобы заручиться этой поддержкой, правителям Империи приходилось выстраивать особые отношения с армией, носившие во многом персональный характер. Требуя от своих войск стойкого перенесения тягот и лишений военной службы, дисциплины, личной преданности и политической лояльности, императоры, сосредоточившие в своих руках монополию на верховное распоряжение армией и покровительство солдатам, брали на себя обязательства обеспечивать материальное благополучие, почести и различные привилегии военнослужащих во время службы и по выходе в отставку. В свою очередь, солдаты видели в императоре не просто правителя, но верховного главнокомандующего, которому приносили присягу, и покровителя – патрона, как говорили римляне, с которым были связаны узами личной верности. Для любого принцепса важно было также утвердить и в общественном мнении, и прежде всего среди солдат свой образ как победоносного полководца,
Военная служба стала рассматриваться как служба не столько государству, сколько лично императору, а сама армия – как принадлежащая персонально ему не только в силу его полномочий главнокомандующего, но и на основе обязательств персонального характера. В этом заключалось коренное отличие от ситуации периода Республики, когда, по словам Цицерона (Филиппики. X. 12), все легионы и все войска, где бы они ни находились, считались принадлежащими Республике. Император Тиберий, заявивший по восшествии на престол, что «воины принадлежат не ему, а государству» (Дион Кассий. LVII. 2. 3), явно лукавил. Уже в правление Августа выходит из употребления прежнее официальное наименование армии, которое звучало «легионы (войско) римского народа». Сам Август в своих «Деяниях» использует такие выражения, как «мои воины», «мое войско», «мой флот» (Деяния Божественного Августа. 15; 26; 30). Воины же в надписях нередко прямо указывают на то, что они сами или их легион принадлежат императору. В одной из надписей центурион Гай Эдузий именуется «центурион XXXXI легиона Августа Цезаря» (ILS 2231). Ветераны в надписях называют себя «ветеранами Августа», как, к примеру, в надписи, отмечающей почести, предоставленные городом Немаусом ветерану XVI легиона Юлию Фесту – «отставному солдату Тиберия Цезаря Августа, сына Божественного Августа» (CIL XII 3179 = ILS 2267). С именем императора связывается получение наград, почетной отставки и привилегий [39] . Примечательно, что в период принципата официальные письма императоров начинались фразой: «Если вы здоровы, хорошо; я и мои легионы здоровы».
39
Eck W. Monumente der Virtus. Kaiser und Heer im Spiegel epigraphischer Denkm"aler//Kaiser, Heer und Gesellschaft in der r"omischen Kaiserzeit. Gedenkschrif f"ur Erick Birley/Hg. G. Alf"oldy, B. Dobson, W. Eck. Stuttgart, 2000. S. 483–496, особенно S. 493 ff.; Эк В. Император во главе войска. Военные дипломы и императорское управление//Вестник древней истории. 2004. № 3. С. 44 сл.
Император Октавиан Август. Статуя с виллы Ливии у Прима Порта
Все воины были связаны с императором присягой (sacramentum militiae), которую они приносили через несколько месяцев после записи на службу, перед тем как их вносили в списки части. Потом эта присяга на имя правящего императора каждый год возобновлялась сначала 1 января, а начиная с правления династии Флавиев – 3 января. Точная формула присяги и особенности самой процедуры ее принесения в императорское время остаются неизвестными ввиду скудости имеющихся свидетельств. Судить об этом мы можем только по косвенным данным. Важно, однако, подчеркнуть, что в институте воинской присяги императорского времени, как и в других установлениях, обнаруживается противоречивое сочетание старинных традиций и принципиально новых моментов [40] . В эпоху Республики собранные для ежегодной кампании легионы приносили клятву консулам, что будут следовать за ними, куда бы их ни повели, не покидать строй и повиноваться начальникам (Полибий. VI. 21. 1–3; Дионисий Галикарнасский. Римские древности. X. 18; XI. 43; Ливий. XXII. 38. 1). В этом случае законно избранный магистрат, наделенный высшей государственной властью, включавшей и право совершать священнодействия (ауспиции), без которых римляне не мыслили отправление властных полномочий, выступал прежде всего в качестве посредника между войском и богами и только как таковой мог требовать присяги и повиновения [41] . В период Империи центральным пунктом воинской присяги, очевидно, стала личная верность принцепсу, которая предполагала повиновение ему не только и не столько как законному носителю сакральной, военной и государственной власти, сколько как конкретной личности. Неслучайно философ Эпиктет, рассуждая о служении высшему разуму, приводит сравнение с воинской присягой, которая требует от солдат превыше всего ставить спасение цезаря (Беседы. I. 14–17). Показательно, что присяга могла быть принесена воинами еще до того, как провозглашенный войском император официально признавался сенатом и народом [42] . Образцом здесь, возможно, послужила та клятва, которую жители Италии и западных провинций принесли Октавиану в 32 г. до н. э. перед объявлением войны Антонию и Клеопатре. Кроме того, воинская присяга, судя по некоторым косвенным свидетельствам, в императорское время стала включать обязательство хранить преданность не только императору как главнокомандующему, но и его семейству, как в клятвах, даваемых сенаторами и другими гражданами (например, ILS 190; Дион Кассий. LX. 9. 2). Важно также отметить, что со времени Августа присяга приносилась на имя принцепса войсками, расположенными не только в императорских, но и в сенатских провинциях, которыми формально управляли наместники, назначаемые сенатом, и все воины считались связанными одной присягой, принесенной одному императору-главнокомандующему (Тацит. История. IV. 46). Вместе с тем в формулу присяги, возможно, включалось обязательство быть готовым пожертвовать жизнью ради римского государства. Во всяком случае, на это указывает свидетельство Вегеция. Он писал уже в то время, когда христианство стало официальной религией Римской империи, и поэтому в приводимой им формуле присяги упоминается Святая Троица, но в остальном содержание воинской клятвы скорее всего восходит ко временам Ранней империи. Воины, пишет Вегеций (II. 5), «клянутся именем Бога, Христа и Святого Духа, величеством императора, которое человеческий род после Бога должен особенно почитать и уважать. Как только император принял имя Августа, ему, как истинному и воплощенному Богу, должно оказывать верность и поклонение, ему должно воздавать самое внимательное служение. И частный человек, и воин служит Богу, когда он верно чтит того, кто правит с Божьего соизволения. Так вот воины клянутся, что они будут делать старательно все, что прикажет император, никогда не покинут военной службы, не откажутся от смерти во имя римского государства».
40
Общий обзор происхождения и истории римской воинской присяги, а также специальный анализ ее роли в отношениях императора и войска см.: Hebblewhite M. Sacramentum Militiae: Empty Words in an Age of Chaos//Circum Mare: Themes in Ancient Warfare/Ed. J. Armstrong. Leiden; Boston, 2016. P. 120–141.
41
Токмаков В. Н. Воинская присяга и «священные законы» в военной организации Раннеримской республики//Религия и община в Древнем Риме. М., 1994. С. 125–147; Он же. Сакральные аспекты воинской дисциплины в Риме Ранней республики//Вестник древней истории. 1997. № 2. С. 43–59.
42
Campbell J. B. The Emperor and the Roman army: 31 BC – AD 235. Oxford, 1984. P. 28.