Римский орел
Шрифт:
Ба-банг! Опять — мимо.
Надо что-то делать? Что-то…
Черепанов пихнул буккинатора:
— Труби: «Виват император!»
— Чего? — Буккинатор выпучил глаза.
— Что слышал! — яростно зашипел Черепанов. — Труби, идиот!
И над лощиной мощно загудел парадный сигнал. Оставалось надеяться, что Гай Ингенс сообразит, что от него требуется.
Сообразил.
Разом грохнули щиты. И еще раз. И ликующий вопль вырвался из сотен луженых легионерских глоток…
И все-таки Геннадий оказался прав.
Воздух над фургонной крепостью вскипел от бешеного рева. И тут же сотни германцев полезли наружу, через фургоны, под фургонами, между фургонами…
Черепанов облегченно выдохнул.
— Труби атаку! — гаркнул он в самое ухо буккинатору.
Принцепс Череп не собирался проявлять благородства и давать врагам возможность построиться в боевой порядок.
— Бар-ра!!!
Даже на бегу четко держа строй, римские кентурии устремились вниз. Смятые стеной римских щитов, прижатые к собственным фургонам, германцы бились с отчаянной яростью. Бились и умирали, пропоротые мечами, пронзенные копьями, сбитые и затоптанные. Быстро, очень быстро. Потому что их было слишком мало, чтобы долго сопротивляться натиску римских кентурий. Слишком мало, потому что…
Потому что большая часть варваров осталась по ту сторону фургонов. Это было невозможно, но это было именно так!
Кто-то из легионеров сунулся под повозку… Да так там и остался, приколотый германским копьем. На правом фланге солдаты первой кентурии, сомкнув щиты, попробовали навалиться и опрокинуть фургон… Ничего не вышло. То ли варвары уже успели сцепить их вместе, то ли подперли фургон собственными плечами.
Еще кто-то попытался протиснуться между повозок — и получил железо в бок.
Если сейчас легионеры попытаются штурмовать передвижную крепость, их попросту перебьют. Преимущество римлян сохраняется только до тех пор, пока они держат строй. Вне строя каждый варвар стоит минимум двоих легионеров. Для того, чтобы штурмовать такое укрепление, необходимо минимум трехкратное превосходство.
— Труби: «Сомкнуть щиты!» — приказал Черепанов трубачу.
Команда была выполнена с похвальной быстротой. Более того, сообразительный Гай Ингенс отвел шеренги от повозок шагов на пятьдесят.
Установилось некое равновесие. Варвары постреливали изредка — без особого успеха. Атаковать, к сожалению, не пытались. Их сообразительный вождь понимал, что проиграет тот, кто первым полезет через фургоны. Вероятно, сейчас его люди возятся с боевыми машинами, перенацеливая их. Если чуток раздвинуть пару фургонов, можно бить из карабаллисты, считай, в упор. На такой дистанции промах исключен.
Черт! Надо что-то предпринимать! Штурмовать в лоб — гибельно. Варваров за фургонами столько же, сколько у Черепанова пехоты. Если не больше… Подключить кавалерию? Катафрактариев? Ударить клином, разгоном тяжелой конницы, опрокинуть пару фургонов, тех, что стоят поперек речушки…
Нет, нельзя. Даже если
Черепанов вскочил на ноги и пихнул трубача:
— Давай за мной!
— Трогус! Сколько у тебя парней, способных пользоваться арканами?
— Да считай все армяне могут! — последовал ответ. — А что надо?
— Сейчас объясню…
Катафрактарии Теренкия выстроились двумя колоннами у входа в лощину.
Германцы их наверняка видели, но вряд ли испугались. Их вождь достаточно сообразителен, чтобы не испугаться. Если римляне хотят погубить лучшую часть своего войска в бесполезной атаке — на здоровье!
— Вперед! — скомандовал Черепанов, и его люди двинулись к фургонам. Неторопливо: всадники вровень с пехотой. До фургонов — метров триста. Вполне достаточная дистанция, чтобы не спешить.
Германцы тоже не спешили. Ждали. И легионеры Ингенса тоже ждали. Старший кентурион Гай не знал, каковы планы его принцепса, но знал: когда потребуется, он получит соответствующую команду.
Катафрактарии и растянутые в линию пятая и шестая кентурии приближались к фургонам. Мерно раскачивались штандарты, вразнобой били копыта: по земле, по воде, по дорожным плитам. Бессмысленно, но громко взревывали трубы. Все внимание варваров должно было сосредоточиться на наступающих…
Поэтому они потеряли не меньше пяти секунд, когда на вершине правого холма появились турмы легкой конницы.
С визгом и топотом лучники Трогуса помчались вниз, осыпая германцев стрелами. И тут же катафрактарии субпрефекта Теренкия устремились вперед, обгоняя пехоту.
Секундное замешательство германцев прошло: в конников Трогуса полетели стрелы и копья, но турмы уже пронеслись мимо фургонов… И не меньше полусотни серых змей-арканов взвились в воздух и упали на фургоны и — через фургоны — на упряжь, на головы лошадей, на все, что можно зацепить петлей…
Не меньше двух десятков веревок туго натянулось, увлекая за собой то, что удалось зацепить…
Оба фургона, перегородившие речушку, со скрежетом сдвинулись с места. Их упряжки бились и ржали, не позволяя хозяевам быстро обрубить веревки…
Не больше двадцати ударов сердца — и легкая конница пронеслась мимо, выдернув из строя и утянув за собой одну повозку и оттащив и опрокинув другую. Десять секунд — и в монолитной крепости варваров образовалась брешь…
…В которую с ходу ударила тяжелая конница Теренкия.
Черепанов шагал на правом фланге пятой кентурии, когда конная лава протекла мимо него и, взбивая брызги, понеслась к фургонам. Он не видел, как сработали ауксиларии, не знал, удалось ли им оттащить фургоны и убраться с дороги тяжелой кавалерии…