Римский орел
Шрифт:
Спал Черепанов на дереве. Привязавшись ремнем. Не самый комфортабельный вид ночлега. Особенно если по тебе постоянно бегает какая-то мелкая живность.
В общем, ночь прошла - и слава Богу. А утро преподнесло неприятный сюрприз. Когда, цепляясь за лианы и покряхтывая от боли в отлежанных местах, Геннадий спустился на землю, прямо у него над ухом раздался негромкий удар. Черепанов скосил глаза и увидел воткнувшуюся в бугристую кору стрелу. Перышки на ее охвостье были ярко-алыми, а наконечник вошел в дерево совсем неглубоко. И потому
Этот третий выглядел особенно неприятно, хотя и остальных никто не назвал бы симпатягами: плоские коричневые физиономии, похожие на маски из крашеного дерева. А вот морда третьего и впрямь была маской: ее покрывал слой серой глины, на который были нанесены синие, красные и черные полосы. Выглядело жутковато. Но Черепанова куда больше беспокоили не морда "замаскированного" и нацеленный в живот кончик стрелы, смазанный черной дрянью. Даже карабины пугали меньше. Карабин - привычное оружие. Но отравленная стрела...
– Ты! Пистолет. Брось!– скомандовал раскрашенный на ломаном английском.
Глава десятая,
В КОТОРОЙ ЧЕРЕПАНОВ УЗНАЕТ КОЕ-ЧТО О РЕЛИГИОЗНЫХ ПРИСТРАСТИЯХ КЕНТУРИОНА, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК ТОТ РЕШАЕТ ПРОБЛЕМЫ И ПРЕСЕКАЕТ РАЗНОГЛАСИЯ
– Оставь его, - сказал Геннадий римлянину.– Давай лучше пожрем горячего. Вон у них горшок с похлебкой. И искать не надо.
– Успеем, - отмахнулся Плавт.– Ну все, дед! Прощайся с ухом!
Кентурион схватил старика за волосы... Но довести операцию до конца не смог.
– Эй, Череп! Ты что делаешь?– Римлянин рванулся, но освободить руку с ножом из захвата Геннадия ему не светило.– Ты спятил!– выкрикнул кентурион, отпустил деда, замахнулся... И оказался в совершенно беспомощном положении. Нож, выпавший из его пальцев, глухо стукнул о земляной пол.
Старик квеман с опаской наблюдал за этой сценой.
– Предатель!– зарычал Гонорий, делая безуспешные попытки вывернуться из борцовских объятий Черепанова.– Помет стервятника! Я тебя убью!
Геннадий внезапно разжал руки. Рванувшийся римлянин едва не упал. Но тут же развернулся и схватился за оружие.
Подполковник демонстративно скрестил руки на груди.
Острие укороченного квеманского копья остановилось в ладони от его горла.
– Не стоит, - спокойно произнес Геннадий.– Мы нужны друг другу. И деда не трогай. Не надо.
– Пошел ты к Орку!– в ярости закричал римлянин.– Я ремней нарежу из этого старого пня!
Подполковник покачал головой:
– Нет.
– Да!
– Тогда
Римлянин несколько секунд бешено глядел на Черепанова. Широкое железное перо наконечника маячило в дециметре от сонной артерии. Геннадий знал, что если Гонорий захочет его убить, то так и сделает. Он умел пользоваться оружием этого времени не в пример лучше Геннадия. Но подполковник не сомневался, что кентурион не ударит. Черепанов просто и мысли не допускал, что такое возможно. И знал, что его уверенность сама по себе способна предотвратить удар. Настоящего врага такое, конечно, не остановит, но Гонорий - не враг...
– Но почему? Что тебе этот старый пень?– в сердцах воскликнул кентурион, опуская оружие.
– Не хочу, чтобы ты его трогал, вот и все.
– Но как я тогда узнаю, где спрятались его бабы?– В голосе кентуриона звучали обида и разочарование.
– Неужели ты не можешь воздержаться от женщин неделю-другую?– с легкой иронией спросил Геннадий.
Гонорий в сердцах метнул свое оружие. Квеманское копье с обломанным древком рассекло воздух - так близко от головы Черепанова, что у того даже волосы шевельнулись, - и воткнулось в стену.
– Ты не понимаешь, варвар!– напыщенно воскликнул римлянин.– Приап мой бог! Если я не стану служить ему, он не пошлет мне ни удачи, ни милости!
– Сядь, - предложил Черепанов.– Давай мыслить логически.
– Логически...– проворчал Плавт.– Вот еще... Будто я какой-нибудь долбаный грек... Мне эта тухлая логика еще в школе надоела. Логически! Тьфу!
Тем не менее он уселся на скамью, и Геннадий тут же подсунул ему горшок с похлебкой и черную корявую ложку.
Пару минут они молча наворачивали густой квеманский супчик.
Стойкий дед глядел на них сычом, но не таковы были Геннадий с Гонорием, чтобы от недоброжелательного взгляда у них пропал аппетит.
– Ну, - сказал Плавт, когда горшок опустел, - что ты там о логике толковал?
– Почему ты думаешь, что твой бог подобен крысе?– осведомился Черепанов.
– Что?!
– А то! Только крыса жрет все подряд, любую дрянь, которую можно сожрать. Думаешь, он хочет, чтобы ты, как бестолковый щен, запрыгивал на все, что движется? Может, дело не в боге Приапе, а в твоем собственном приапе? Может, тебе нравится... сам процесс?
Кентурион нахмурился:
– Ну... Допустим, тоже нравится. Ну что? Почему не должно нравиться мне, если нравится моему богу?
– Ладно, - не стал спорить Геннадий.– Но ты сам говорил, что у тебя три месяца не было женщин.
– Говорил.
– И что твоему богу это не нравится, говорил?
– Говорил.
– И вот, в результате ты оказался на свободе и в хорошей компании! Черепанов ухмыльнулся и ткнул себя в грудь.
– Возможно, моему богу еще меньше нравилось, что я не могу ему служить, - возразил Плавт.