Римский орел
Шрифт:
– Ну нет, Фракиец, я ничего такого...
– Значит, если легат, командующий Данубийской армией, говорит какому-то хреноголовому кентуриону, где тот будет служить, а этот хреноголовый...
– Максимин! Я не...
– Молчать!– рявкнул гигант.– Ты будешь служить там, где я скажу, Аптус! А я говорю, что ты будешь служить в Одиннадцатом легионе! Может, тебе объяснить, почему я так говорю, а?
– Да нет, Фракиец...– пробормотал Гонорий, стараясь незаметно отодвинуться подальше от Максимина.– Это совсем не обязательно...
– Нет, я тебе объясню, Аптус!– Ручища гиганта легла
– Да понял я, понял, - поспешно ответит Гонорий.
"Черт меня подери!– подумал Черепанов.– Да он, кажется, испугался! Вот это новость!"
До этого Геннадий был абсолютно уверен, что испугать его друга не легче, чем железобетонную балку. Хотя и Аптуса можно было понять, поглядев на разгневанного Фракийца. Припомнилось слышанное мельком - о крайней жестокости Максимина Сердитого.
– У меня только шесть легионов, умник!– прорычал гигант.– Первый Фракийский, Первый и Второй Италийские, Четвертый Флавиев, Седьмой и Одиннадцатый Клавдиевы. Только шесть легионов! Ты понял?
– Понял я, Фракиец, я же говорю, что понял!– Аптус не сделал даже попытки освободиться от захвата Максимина. Да он и не сумел бы.
"А я бы смог?– подумал Геннадий.– Интересно, какой болевой порог у этой горы мускулов?"
И все-таки он не мог не восхищаться, глядя на Максимина. Понятно, почему тот считает себя бессмертным. Такие великаны рождаются раз в столетие. Вдобавок природа не поскупилась, и содержимое этой величественной головы - тоже незаурядное. Сыну простого пахаря нужны очень качественные мозги, чтобы выйти в крупнейшие военачальники империи.
– Я думаю, ты понял, - несколько смягчившись, пророкотал Максимин, отпуская Плавтов загривок.– Я, разрази тебя гром, не только твой легат, Аптус, но и Магистр Армии [Если строго исходить из документальных источников, то указанное звание появится в римской армии несколько позже, после реформ императоров Диоклетиана и Константина, но вполне допустимо, что сам термин возник несколько ранее.], командующий Западной армией, которой августейше повелевается оберегать римские земли от устья Данубия до берегов Ренуса [Генуе - река Рейн.]. Все границы: Фракия [Фракия - римская провинция. Область на востоке Балканского полуострова, между Эгейским, Черным и Мраморным морями. С севера граничила с Мезией, с юга - с Эгейским морем, а с запада - с провинцией Македония.], Мезия, Паннония, Норик [Норик (Noricum) - римская провинция с кон. I в. до н. э. Расположена к западу от Паннонии, между верхним течением Дравы и Дунаем. В 408 г. н. э. территория завоевана Аларихом I, в кон. Vs.– остготами.], Реция [Реция - римская провинция к западу от Норика. С юга Норика и Реции были Пеннинские Альпы, а за Альпами - и тогда и ныне - Италия.] - все мои, Аптус.
Плавт присвистнул.
– Мириад молний Юпитера! Шесть легионов! Да он
– Мне шести довольно!– отрезал Максимин.– Тем более милостивый Август, - Максимин криво усмехнулся, - в очередной раз повелел мне вербовать новобранцев. И у него хватило ума оставить мне мои легионы. Но я хочу быть уверен, что, когда я уйду в Рецию или Фракию, здесь, в Иллирии, в Мезии, найдется кому врезать варварам по зубам. Поэтому Сервий останется в Первом Фракийском, а тебе я даю когорту в Одиннадцатом. Потому что Сервий в Одиннадцатом Клавдиевом не потянет. Хочешь спросить почему?
– Да нет, - пробормотал Аптус, потирая шею.– Довольно того, что ты так...
– Не справится он потому, - перебил Максимин, проигнорировав реплику Плавта, - что легатом в Одиннадцатом Клавдиевом - благородный Цейоний Дидий Метелл.
– Мохнатая задница Орка! Легатом? Этого осла? Да у него еще в бытность трибуном мозгов было меньше, чем у дождевого червяка!
– Как ты понимаешь, не я его поставил легатом, - рявкнул Максимин. Зато латиклавием [Tribunus laticlavius (лат.) - старший трибун легиона, заместитель легата. На эту должность очень часто назначались сыновья сенаторов, еще не достигшие 25 лет, составлявших минимальный возраст, после которого разрешалось заседать в Сенате. Трибуны латиклавии носили поверх кирасы белый шарф "кандидата в сенаторы", зато полководческие достоинства этих молодых аристократов часто были весьма сомнительны. Впрочем, в описываемое время этот порядок соблюдался далеко не всегда.] у тебя будет не какой-нибудь сенаторский сынок, а старина Деменций Зима, помнишь его? А прежнего латиклавия Одиннадцатого Петрония Магна я забираю себе. Ты рад?
– Пожалуй, - проворчал Гонорий.– Ослиные уши Зимы и ослиные мозги отпрыска Метеллов...
– Плюс твой ослиный фаллос!– подхватил Максимин.– Я думаю, вы свезете этот груз. Ты очень кстати удрал от варваров, Аптус. Очень вовремя. Я награжу Гельвеция венком [В римской армии существовала особая награда золотой венок "за спасение гражданина". Награждались им офицеры от кентуриона и выше.]. Завтра же распоряжусь.
– Вот это правильно!– одобрил Плавт.– Его корыто подоспело как раз вовремя!
– Согласен. Теперь о твоем друге Черепе...– Максимин повернулся к Геннадию.– Я хотел дать тебе, парень, кентурию во второй когорте у этого любителя сладкого. Там как раз нужен кентурион. Хотел, но не дам. Потому что эта когорта катафрактариев, а в седле ты сидишь как коза на изгороди.
Черепанов нахмурился. Он полагал, что держится в седле вполне прилично. Вероятно, так и было, если пользоваться мерками двадцать первого столетия.
– Я быстро учусь, - заметил Геннадий. Легат поглядел на него в упор.