Римский сад
Шрифт:
— Есть плюшевый Робин, и есть настоящий Робин. Парень Терезы.
Настоящий Робин? Парень Терезы. Боже, пожалуйста.
— А кто такой настоящий Робин, милая?
…что Ноттингемский шериф вместе со своим отрядом…
— Настоящий Робин подарил Терезе мягкую игрушку.
— Да, милая, я понимаю. Но кто такой настоящий Робин? Скажи, пожалуйста, как его зовут? Чтобы мы могли его поблагодарить.
Это невозможно. Это не взаправду.
— Дай мне Робина, мама! Он мой!
Нет, не зли ее, иначе она больше с тобой не заговорит. Найди другой способ. Спроси ее о самом важном. Не дрожи. Не дрожи.
— Вот он, моя дорогая, — Франческа протянула дочери Робин Гуда.
…притаился где-то рядом, выследил и окружает их.
Анджела крепко сжала игрушку и прищурилась. Стала напевать под нос «Робин Гуд и Крошка Джон по лесу гуляли». Снова увлеклась мультиком.
— Милая. Милая. Послушай меня немного, а потом будешь смотреть телевизор.
Анджела раздраженно глянула на нее.
— Настоящий Робин подарил тебе леди Мэриан? Настоящий Робин подарил Терезе плюшевого Робина, а тебе — леди Мэриан? Это был он?
Боже, пожалуйста, пожалуйста.
— Нет, — ответила Анджела, ее глаза потемнели.
Робин Гуд и Крошка Джон по лесу бежали…
— Скажи мне правду, любимая. Обещаю, я не рассержусь.
— Обещаешь? — спросила Анджела, глядя на нее со смесью надежды и страха. Потом взглянула на нее серьезно.
— Поверь маме. Скажи мне правду.
…меж деревьев, через ограду, мчались, как олень…
— Это неправда. Ты разозлишься. Я знаю. Ты всегда сердишься.
— Клянусь тебе, дорогая. Я клянусь тебе, а ты знаешь, что когда мать клянется…
— Чем клянешься, мама?
— Бабушкой. Клянусь тебе моей мамой, любимая …от погони ускользнули, вновь шерифа обманули…
Анджела взвешивала слова матери.
Господи, пожалуйста. Заставь ее поверить мне. Сделай так, чтобы после всего, что я с ней сотворила, она все еще могла мне доверять. Даже если это будет в последний раз.
Наступила бесконечная тишина.
…тирли-тирли, трули-трули, что за чудный день.
Потом:
— Я украла ее, — выпалила Анджела на одном дыхании, едва не заплакав.
— У кого?
Анджела ничего не сказала.
— Пожалуйста, дорогая, у кого?
Кто мог думать, что в водице…
— Не рассердишься? Клянешься бабушкой?
— Нет, милая, я не сержусь. Ты не сделала ничего плохого. Ничего.
— Клянешься бабушкой?
— Клянусь бабушкой.
Мама, помоги мне.
Анджела с надеждой посмотрела на нее, затем прошептала:
— У Терезы, —
Думай. Думай. Размышляй.
— Ты мне ее не купила… — Анджела пожала плечами, надеясь на прощение.
…будет западня таиться…
— Ты злишься? — девочка, казалось, начала успокаиваться.
Думай. Размышляй. Размышляй.
— Нет, дорогая, я не сержусь. Скажи мне еще кое-что. Хорошо?
Сохраняй спокойствие, не пугай ее, не пугай. Но Анджела ее больше не слушала, Робин Гуд играл в лесу с Крошкой Джоном.
— Анджела, дорогая… — начала Франческа. Ребенок, казалось, не слышал. Идея. Нужна идея. — Хочешь мамины очки?
При этих словах Анджела просияла.
— Да-а-а! — она подвинулась ближе к матери.
— Но сначала последний вопрос. О’кей?
— Сначала очки, — приказала Анджела.
Все в порядке. Все в порядке. Маленькая девочка, как всегда, сняла очки и в восторге прикоснулась к ее лицу. Без очков Франческа ничего не могла видеть, как обычно, все окуталось туманом, парило в нем. Она собиралась забрать очки, но дочь, как всегда, сказала:
— Нет-нет, вот так. Так ты красивая.
И в тот день Франческа не могла ей возразить. Она не стала забирать очки. Порадуй ее. Анджела некоторое время изучала вещицу, затем подкинула.
— Лети! — радостно крикнула она. Потом поняла, что натворила, решила, что мать ее отругает, и снова испугалась.
Но Франческа улыбнулась ей и не двинулась с места, чтобы не потерять внимание дочери.
— Сейчас моя очередь. О’кей? Кто такой настоящий Робин, дорогая?
Анджела молчала. Она снова с любовью смотрела на Робин Гуда.
…что Ноттингемский шериф вместе со своим отрядом…
— Угадай кто, ладно?
— Хорошо, — сказала Франческа, уступая. — Это Фабрицио, дорогая? Настоящий Робин — это тот синьор, который жил по соседству?
…притаился где-то рядом, выследил и окружает их.
— Не-е-ет… — Анджела рассмеялась.
— Ты уверена? Ты можешь сказать маме. Я не злюсь, я же обещала тебе. Не на что злиться. Поверь мне. Поверь своей маме.
— Нет, нет, — сказала маленькая девочка, продолжая смеяться.
— Тогда кто же это? Кто настоящий Робин, любимая? Ты можешь сказать маме, — сама того не желая, не осознавая этого, Франческа теснее прижалась к дочери. Будто хотела высосать правду из ее глаз, чтобы ребенку не нужно было ничего говорить. С этого расстояния Франческа отлично видела свою дочь. Только ее и ничего больше.