Рип Винклер - Рождение бога
Шрифт:
– Кто капитан этой посудины?
– Голос отразился от бетонного покрытия взлетной полосы и разнесся по полю.
Непомерно толстый, здоровый субъект в давно не стиранной одежде, с трубкой в зубах, повернулся в сторону вопрошавшего.
– Ну, допустим, я.
Эйсай пододвинулся, но недостаточно близко - капитана окружал ореол запахов, начиная от застарелого пота и чеснока и заканчивая дешевым табаком.
– Если не ошибаюсь, вы летите на Угрюмую?
– Пассажиров не берем. Не
– пыхнув дымом в лицо собеседнику, категорически заявил космический волк.
– Но, капитан...
– Старший капитан!
– Субъект поднял сосискообразный палец с обгрызенным ногтем.
– О-о, в вашем возрасте и уже старший, - решил польстить ему нихонец. Мы же взрослые люди и обо всем можем договориться.
– Пассажиров не берем!
– упрямо процедил старший.
– Но мне очень нужно, понимаете, на Угрюмой у меня девушка, - начал сочинять на ходу нихонец, - невеста. По окончании экспедиции мы должны пожениться. Восемь месяцев не виделись. Мне еле удалось вырваться и добраться сюда.
– Он заговорщицки ткнул толстяка в бок.
– Как мужчина мужчину, вы же понимаете. Восемь месяцев... не виделись.
Звездолетчик плотоядно хмыкнул, но тут же взял себя в руки.
– А мое какое дело! Да хоть целый год! Сказано, пассажиров не берем и баста. Таковы правила компании, - важно изрек он.
– И не было еще, чтобы старший капитан Реджилальт Тибольт нарушил пра...
– Сто кредиток.
Капитан замер с открытым ртом, сумма была не маленькая. Когда прошло первое оцепенение, он сподобился вставить:
– Мне! Продать свою совесть! Репутацию! Все, что зарабатывал годами службы. Да как ты вообще мог подумать, что я возьму твои грязные деньги...
– Сто пятьдесят.
– Эйсай выудил бумажник и принялся задумчиво перебирать цветастые пластинки.
– Хоть миллион! Реджилальт Тибольт не продавался и не продастся! Говоря это, он не отводил взгляда от бумажника.
– Двести. И это последняя цена, - отрезал нихонец.
– Хотя, если ваша совесть вам дороже...
– Нихонец сделал попытку спрятать бумажник, но это ему не удалось. Сверху легла неподкупная лапа космического волка.
– Говоришь, ради невесты...
– Взгляд не отрывался от денег.
– Только ради нее, - серьезно подтвердил юноша.
– Мне и в голову не пришло бы предлагать деньги такому, сразу видно благородному, человеку. Но любовь...
Капитан не слушал, всецело поглощенный зрелищем цветастых карточек.
Нихонец молча отсчитал двести кредиток.
Толстяк воровато оглянулся, а затем деньги с молниеносной быстротой исчезли в его облачении. То, с какой ловкостью толстяк провернул это, наводило на мысль о привычности подобной процедуры.
– Только из-за любви, - пробурчал капитан.
– Конечно, - улыбнулся нихонец.
– Я ведь тоже любил когда-то, - дыхнув табаком, доверительно шепнул космический волк.
– Я
– едва справляясь с приступом удушья, осведомился Эйсай.
Капитан гостеприимно махнул в сторону опущенного трапа корабля и, отвернувшись, тут же заорал на кого-то во все горло:
– Арки, отродье Вергомота, каким образом, блевотина Тифона, ты собираешься грузить эти ящики...
Эйсай поспешил ретироваться. Юноша ликовал. Первую часть плана он осуществил.
– Твое имя Харрайдин?
– Допустим.
– Мне рекомендовали тебя как знающего человека.
– В каком смысле?
– Нужна информация.
– Информация?
– Глаза пирата, как и десятков других до него, подозрительно прищурились. Эти люди могли отобрать у соперника добычу, могли обмануть, ударить в спину, убить, но выдать его... считали ниже своего достоинства.
– Вот, - Рип положил перед пиратом изображение глаза, - когда-нибудь видел такую штуку?
Еще раз кинув на Винклера подозрительный взгляд, Харрайдин склонился над рисунком. Через минуту пират разочарованно поднялся.
– Нет, не доводилось.
– Посмотри внимательнее. Я хорошо заплачу. Спина опять согнулась, чтобы через мгновение выпрямиться.
– Рад бы помочь, приятель, но, боюсь, впервые вижу. Хоть что это за хреновина?
– Ладно, забудь, - махнул Рип, - можешь кого-нибудь порекомендовать, кто поможет мне?
– Ну, - пират задумался, - так сразу и не сообразишь. Почти все ребята много путешествуют, если хочешь, попытай счастья в "Одноногом Сильвере", спросишь там Бена Гана, скажешь, тебя прислал Харрайдин, может, он чем поможет или сведет с нужными парнями.
– Благодарю.
– Да не за что, мы должны помогать людям.
Подобное суждение из уст профессионального убийцы звучало по меньшей мере необычно. Винклер повернулся к стойке бара.
– Два пива!
Бармен понимающе кивнул.
– Ну, приятель, - изрезанное шрамами лицо обнажило щербатую улыбку, это уже лишнее.
– Выпьешь за успех моего дела.
Рип распрощался с пиратом и покинул полутемное помещение забегаловки.
На улице юношу встретили дневной слепящий свет, толкотня, шум флайеров и повозок, запахи отбросов.
Проталкиваясь сквозь людскую массу, Рип направился к очередному питейному заведению. Он потерял счет, какому за сегодня. Большие, маленькие, чистые и неухоженные, в дорогих домах или захудалых подвальчиках... сколько их промелькнуло за сегодня. И лица. Молодые, старые, бородатые, безусые, покрытые шрамами, космическим загаром и пока еще не тронутые; после первого десятка, или сотни, они все слились в одно.
– Здравствуйте, вам не встречалось где-нибудь подобное изображение?
– И рисунок с глазом ложится на стол.