Риша решает!
Шрифт:
– Тише. Чего ты так разнервничалась?
– Потому что ты – чертов обманщик!
– Кто? Я? – Стас прижимает ладонь к груди. – Искренность – мой конек!
– Как интересно ты произносишь слово тупость. Не садишься в бабочку, да?
– Не садился до этого дня. Клянусь! Ты – волшебница!
– Ага, – хмыкаю я и делаю шаг вперед, потому что дурачества Стаса все больше выводят из себя. – Ты прав, я – волшебница. Фея синяков и фингалов. Сейчас ты в этом убедишься.
Сжимаю кулаки, гневное дыхание опаляет ноздри. Я так сильно хочу ударить его, что темная пелена застилает глаза, заставляя
– Ну не злись, – наигранно мило говорит Стас, отступая все дальше. – Ты что, шуток не понимаешь?
Вздрагиваю, точно от столкновения с силовым полем, и останавливаюсь.
«Риша, ты шуток не понимаешь?! Совсем больная!» – звучит в мыслях трескучий голос Горошка.
Медленно выдыхаю, глядя под ноги, и разжимаю подрагивающие пальцы. Снова занесло. Черт! Сдался мне этот показушник! Разворачиваюсь, чтобы поскорее уйти, но Стас выскакивает передо мной, преграждая путь.
– Погоди! Риша, я…
– Захлопнись и дай пройти.
– Да что с тобой? Показалось, мы отлично…
– Показалось!
Стас удивленно хлопает глазами. Неужели решил, что если я позволила ему помочь с растяжкой, то мы тут же забудем о его бесячих выходках? Вот идиот. Собираюсь вернуться в класс, но Стас раскидывает руки в стороны, не позволяя себя обойти. Не просто идиот, а упрямый идиот.
– Ну что?! – раздраженно спрашиваю я.
– Выслушай меня.
– Нет. Это все?
– Нет, – широко улыбается Стас. – Я никуда тебя не отпущу, пока…
– …пока ты еще жив, а это ненадолго.
– Я готов принять la petite mort [2] от твоих рук, если ты дашь мне объясниться. – Стас сексуально понижает голос.
– Фу! Не флиртуй со мной. Меня сейчас стошнит, – отвечаю я, скривившись.
– Ты знаешь французский?
Я – нет, а вот Лешка знает. И эту фразу мы обсуждали еще в прошлом году, когда наш бельчонок нашел подружку по переписке, несколько лет прожившую в Монпелье. Поджимаю губы, и Стас вновь показывает мне раскрытые ладони.
2
«Маленькая смерть», выражение используется для описания ощущений после оргазма (перевод с фр.).
– Все-все, Риша Мариновна. Больше не буду. Только деловой подход. Идет?
Прищуриваюсь, вспышка гнева угасает, возвращая ясность мыслям. Ему от меня что-то нужно. Причем очень, раз уж он осмелился насильно вытащить меня из зала.
– Ладно. Валяй, – сухо бросаю я. – Только быстро.
Глаза Стаса загораются, и я хорошо знаю этот взгляд. Думает, что уже победил. Несчастный.
– Тебе ведь нравится Влад, верно?
Вопрос ненадолго выбивает почву из-под ног. Нервно сглатываю и молчу.
– Я не собираюсь подкалывать, – тут же оправдывается он. – Наоборот, хочу помочь. Я тебе, а ты мне. Выгодная сделка. Что скажешь?
Сделка? И что потребуется от меня? Я не знаю, где достать мужские мозги. У Стаса на лицо все признаки их отсутствия, а больше здесь ничем не поможешь.
– Риша, я серьезно. Для меня это – раз плюнуть.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Я устрою тебе свидание с братом, а ты станцуешь со мной номер на новогоднем концерте, – выпаливает он, довольно сияя.
– Всего-то?! –
– Да! Ты согласна?
– У тебя нет с собой зеркала?
– Что?
– Зеркала, – повторяю я.
– Э-м-м… – растерянно тянет он и гаденько ухмыляется. – Ты прекрасно выглядишь, не волнуйся. Владу понравится.
С лживыми комплиментами беда, горькая правда получается у него куда эффектнее. Тоже мне, помощничек нашелся. Он правда верит, что я на это куплюсь?
– О-о-о, я не сомневаюсь. Просто хочу проверить, не написано ли у меня на лбу «дура».
– Что? – удивленно переспрашивает Стас.
– Со слухом проблемы?
– Нет, я… я просто подумал…
– Серьезно? Не заметно.
Он настороженно замолкает, а я хватаю его за ворот футболки и тяну на себя, сталкивая нас лицом к лицу:
– Вернись в зал и попробуй еще раз. У тебя одиннадцать попыток. Вдруг удастся получить за Влада не только танец, а может, даже брата продавать не придется.
Брезгливо разжимаю пальцы и легонько отталкиваю Стаса, который на удивление послушно делает пару шагов назад. В этот раз он не пытается меня остановить, и я беспрепятственно возвращаюсь в танцевальный зал. Обида жжет глаза, поэтому приходится спрятаться за рваными прядями челки. Наверное, стоит уйти прямо сейчас. Попытка вписаться с треском провалилась, и моей вины в этом больше, чем хотелось бы. Когда я уже научусь сдерживаться?! Хватаюсь за ручку двери в раздевалку, легкое прикосновение к плечу заставляет остановиться и поежиться.
– Все нормально? – взволнованно спрашивает Леся.
Из-за ее спины выглядывают озадаченные лица курочек. Ну уж нет, я не доставлю им удовольствия увидеть мой трусливый побег.
– Порядок, – слабо улыбаюсь я.
– Ты…
– Сейчас вернусь.
– Ладно. Мы скоро начнем разучивать новые движения.
– Две минуты.
Леся одобрительно кивает, и я скрываюсь в небольшой комнате с низкими деревянными скамейками и бесчисленным количеством крючков на стенах. Прижимаю ладони к лицу, дыхание согревает кожу. То есть этот клоун считает, что я недостаточно хороша для Влада, так? Настолько жалкая, что без посторонней помощи не смогу его заинтересовать? Высший уровень унижения, потрясающее мастерство. А его предложение о совместном номере как еще один болезненный щелбан. Выбрал самую мелкую и неказистую в надежде, что она станет послушной собачкой? По издевательствам Стас точно получил бы целую сотню баллов.
Успокоившись, выхожу в зал и занимаю свободное место у окна в последнем ряду. Леся как раз приступает к объяснениям новых движений, но я слушаю вполуха. Скорее всего, сегодняшнее занятие станет последним, поэтому стараться ни к чему. Абонемент, конечно, жаль, но не настолько, чтобы добровольно три раза в неделю видеть две одинаковые моськи, одной из которых хочется улыбнуться, а во вторую плюнуть.
Встречаюсь взглядом с Владом, на его лице заметно искреннее беспокойство. Он дергает подбородком, как бы спрашивая – «все нормально?». Хочется крикнуть, что его брат – тупой бабуин, но я держу себя в руках. Может быть, я не идеальная Олеся, не модельная курочка и тем более не милая феечка, но… я никому не позволю манипулировать собой при помощи моих же желаний. Киваю Владу в знак того, что все хорошо, и включаюсь в тренировку, собираясь направить энергию в безопасное русло. Всего час, и я смогу уйти отсюда.