Ришик или Личная собственность медведя
Шрифт:
– Не знала, - хмурым кивком подтвердила его родственница, приближаясь. Обошла стойку, встала рядом... и от всей души отвесила ему подзатыльник!
– Айщ, - откровенно скривился владелец клуба, потирая затылок, пострадавший от соприкосновения далеко не легкой ручки, увенчанной золотыми перстнями.
– Ба, какого хрена?
– Я бы тебе сказала, - хмыкнула его горячо любимая родственница, снимая идентичный бокал с подставки. Устроившись на соседнем стуле, она выгнула тонко выщипанные брови.
– Да не люблю обсценную лексику. Нальешь или мне самой за собой поухаживать?
– Я так понял, не у одного меня есть тайны?
– скривился
Это что за ёп твою мать, прости господи? Куда делась его правильная во всех смыслах бабуля?!
– Что?
– фыркнула Надежда Станиславовна, глядя на вытянувшееся лицо внука.
– Раз я за счастье своих детей и внуков радею, мне мелкие слабости не дозволены?
– Ба, без обид, но твое «радение» сегодня охрененно испоганило жизнь многим людям, - раз уж пошел откровенный разговор, Миша мелочиться не стал. Его уже давно откровенно задолбали все эти недомолвки. Отпив еще коньяка, он мрачно поинтересовался.
– Стоило того твое стремление устроить мою личную жизнь?
– Мишенька, родители всегда желают для своих детей только лучшего, - вздохнув, мирно произнесла женщина, протягивая руку, чтобы погладить его по голове.
Директор «Максимуса» просто увернулся, не желая и дальше изображать из себя послушного «ребенка». Видя такую реакцию, Надежда Станиславовна снова вздохнула, наманикюренными пальчиками пододвигая к нему бокал.
– Да, признаю,я переборщила. Но я же как лучше хотела! К тому же, я не знала, что ты встречаешься с этой девочкой Ариной... Анечка мне буквально только что сказала, что у вас всё еще только может начаться!
– Ты уже и у рыжей побывать успела?
– изумился Алёхин, разливая еще. Коротко хмыкнув, он сделал приличный глоток и, почти не думая, снова закурил. – Быстро ты. Что на сей раз наговорила?
– Ничего, - обиженно поджала губы его родственница. Пододвинув к нему пепельницу заботливым жестом, она произнесла, разглаживая на коленях ткань черного свободного платья.
– Я перед ней извинилась. Эта змея Зиночка... В общем, Анечке придется съехать. Но ты не волнуйся, я обязательно найду ей хорошую квартирку и всё оплачу, на улице она не останется!
– Ба, может, хватит?
– резче, чем следовало, откликнулся парень, со стуком отставив бокал.
– Сколько можно вмешиваться в чужую жизнь? Почему ты не можешь просто оставить нас в покое? Оставить Рыж, меня, в конце концов! И так уже из-за твоего вмешательства...
Он осекся, сумев сдержать себя в последний момент.
Всё-таки, как бы его бабушка не была виновата в случившемся, сам он виноват был не меньше. Тем более, добросердечная старушка ведь действительно о нем и о его типа невесте пыталась заботиться... ну, как умела, конечно.
А потому обижать родственницу сейчас, наговорив лишнего, откровенно не хотелось.
– Я понимаю, что виновата, - снова поджав напомаженные губки, проговорила женщина.
– И я обещаю это исправить, чтобы ты там не говорил! Но Мишенька, ответь... Неужели у тебя с этой девочкой всё так серьезно? И раз так, почему вы с Аней притворялись?
– А что мне оставалось делать?
– иронично вскинул брови Алёхин.
– Если ты кроме нее никого не видела? А до нее ежедневно
– Она тебя бросила?
– догадавшись, охнула старушка, приложив руку к сердцу.
– Из-за меня? Но Мишенька, я же не знала! И я слова не сказала против Анечки и ее подруг!
– Да ну?
– настала очередь Михи удивляться. И он даже процитировал, -«Служебный роман - это же моветон! Ариночка, как же вы осмелились на подобное, да еще с тем, кто выше вас по положению?», - скривившись рокер отшвырнул от себя пачку сигарет, которая успешно сбила запонки и те с легким стуком приземлились на кафель по ту сторону барной стойки.
– Молодец, ба. Я черт знает сколько времени доказывал, что для меня ни хрена разница положений ничего не значит, и уговаривал Арину не прятаться ото всех подряд. А теперь я даже не знаю, как ей объяснить это повторно! Более того, я вообще не знаю, где ее теперь искать! Чёрт!..
Нервы стали откровенно сдавать.
Только сейчас парень, наконец, осознал всё произошедшее. И тот факт, что Ришика, его хрупкой девочки теперь в его жизни нет, и возможно, уже не будет.
Да, она слишком быстро вошла в его жизнь, но столь же прочно в ней обосновалась. Михе не нужно даже ходить по квартире, он итак знал, сколько вещей напоминает о ее незримом присутствии.
Распечатанный реферат по педагогике на принтере. Учебник и тетрадь на компьютерном столе. Крохотная косметичка и зубная щетка в ванной, второе полотенце там же. Футболка на спинке дивана, в которой она всегда спала, ее смешная шапка с огромным помпоном на полке шкафа, сумка с ее вещами в гардеробной, которую она вечно грозилась забрать, да всё руки как-то не доходили...
Байкер не представлял, что с ним будет, если он в один прекрасный момент всего этого лишиться. Слишком уж он привык ощущать ее рядом. Хрупкую. Нежную.Улыбчивую...
Её.
– Я извинюсь перед ней, - упрямо вскинула подбородок Надежда Станиславовна.
– И не потому, что Анечка просила, а потому, что виновата сама. И я тебя обещаю,что верну тебе твою драгоценную Арину!
– Хватит!
– не выдержав, треснул Миша по столу. Сцепив зубы, он проговорил, стараясь не повышать голос, хотя в голосе женщины не было ни капли издевки.
– Прекрати, пожалуйста, лезть в мою жизнь! Я такой, какой я есть. И, поверь, мне уже плевать, как ты всё это воспримешь. Да, я не тот примерный студент и мальчик, которым всегда прикидывался, лишь бы ты была рада и спокойна. Да, я
байкер, который пьет, курит, ругается матом и не умеет держать себя в руках. Да, я, возможно, не оправдываю всех твоих надежд, но... Я такой, ба. И меня уже не изменишь. И притворяться кем-то другим, даже в угоду тебе, я не буду! С меня хватит.
– Я не буду лгать и говорить, что даже сейчас люблю тебя таким, какой ты есть, -помолчав немного, пожилая женщина поднялась и расправила подол платья, после чего взглянула на своего упрямого внука с не меньшим упрямством. – Я терпеть не могу, когда обманывают меня, и не люблю обманывать сама. Не могу сказать, что если бы сознался о второй стороне своей натуре раньше, я