Риск капитана
Шрифт:
– Мистер Скотт, – сказал Кирк. – Капитан Пайк говорил мне, что вы чудотворец.
Скотт застонал, и проведя рукой по волосам, заставил их встать дыбом.
– Я просто делаю это собачью работу.
– Но вы ведь заставите это работать, не так ли мистер Скотт?
– Не похоже что вы оставили мне выбор, сэр.
Кирк счел это лучшим одобрением из того что мог ожидать, и продолжил одевать скафандр. Когда инженерная команда закончила изъятие фотонного детонатора из оболочки торпеды Марк II, пришел Спок.
– Вы не можете быть серьезны, –
– Почему нет? – сказал Кирк. – Это не нарушает правил Норинды.
– Потому что вы создали новые правила.
Кирк пожал плечами.
– В академии вы проходили тест Кобаяши Мару?
– Нет. Но полагаю, что вы проходили.
– Когда я вернусь, напомните мне рассказать вам историю о правилах.
– По правде говоря я не верю, что вы вернетесь.
– Мистер Спок, единственная причина по которой я все это делаю в том, что я уверен что вернусь. Больше того, я вернусь с лейтенантом Танакой. И вы сделаете все что в ваших силах, чтобы поддержать меня в этой попытке, понимаете?
Кирку внезапно показалось, будто Спок борется за контроль над своими эмоциями.
– Капитан, почему вы это делаете?
В отличие от Спока у Кирка не было необходимости маскировать то, что он чувствовал, и он позволил Споку увидеть свой гнев.
– А вы бы сделали это?
– Нет, сэр.
– Тогда именно поэтому.
Спок стиснул зубы, и у Кирка возникло впечатление, что вулканец сверлит его взглядом.
– Это не логично.
Кирк вздохнул.
– Спок, это логично. Это единственная логичная вещь, которую мы можем сделать. Здесь мы в полном одиночестве. Совсем так, как говорится на мемориальной табличке в Академии: там, где не ступала нога человека. Какой смысл если мы, приходя сюда, не берем с собой свою человечность?
– Вы забываете, что я вулканец.
Разве вы мне позволите, подумал Кирк.
– Ой, перестаньте. Пайпер сказал мне, что вулканцы самая страстная раса в галактике, и я начинаю подозревать, что он прав. Вы надеваете хорошую мину, но внутри вас есть кое-что, что точно знает, что я делаю и почему.
Спок промолчал, больше не протестуя. И благодаря этому Кирк понял, что одолел его.
– Все это стоит того, Спок. Это кое-что значит для нашей пятилетней миссии, в этом причина существования Звездного флота, а для Федерации это мечта о дне, когда все миры объединятся. Ничто из этого не сможет произойти, если мы, четыреста восемнадцать человек на этом корабле, каждый из нас – мужчин, женщин, вулканцев, людей – не принесет с собой свою человечность. В противном случае мы с тем же успехом могли бы посылать роботов и строить столетние планы, которые доставили бы нас от пункта А к могиле, даже не позволив нам самим удивляться чудесам, которые существуют вокруг нас.
– В противном случае мы просто камни мистера Скотта: выброшенные в космос, падающие по милости физики без шанса и какой-либо надежды когда-либо обнаружить, можем ли мы летать.
Спок кивнул, словно обдумывая каждое его слово.
–
Это Кирк мог принять.
– Я впечатлен. Вы даже не попросили разрешения говорить свободно.
– С учетом того что вы собираетесь умереть, думаю мы будем выше этого, капитан.
– Вы не избавитесь от меня так легко.
Спок вздохнул. Кирк знал, что это был странный звук для вулканца.
– Начинаю подозревать, что вы правы.
– Поможете мне с парашютом? – спросил Кирк.
– Полагаю я должен.
В голове Кирка вспыхнула полностью сформировавшаяся идея. Все части были здесь, и были десятилетиями. Потребовалось только суровое испытание, чтобы свести их вместе. В скафандре, который мог защитить его от крайне экстремальных температур, с трикодером, который даст ему координаты, с парашютом из коллекции спортивного снаряжения команды службы безопасности, и корпусом фотонной торпеды, которая могла противостоять напряжению спуска в варп-скорости, у Кирка было все необходимое, чтобы добраться до поверхности пятой планеты. Без шаттла.
В некотором смысле он сам был своей спасательной капсулой. И Норинда не установила для этого никакого правила. И это идеально удовлетворяло тому, какой простейший из возможных способов спуска он выбрал: освободить палубу ангара, открыть шлюз, а затем поднять корпус торпеды тягловым лучом и направить его в космос.
Келсо вывел «Энтерпрайз» на соответствующую орбитальную траекторию, а потом, в заданное время и с необходимой скоростью тягловый луч выпустил снаряд, и Кирк начал свое длинное падение. Поездка оказалась более неприятной, чем он ожидал, но его трикодер показал, что нагрев при входе в атмосферу нигде не приблизился к эксплуатационному пределу корпуса торпеды.
Единственная трудная часть маневра наступила тогда, когда его скорость упала ниже скорости звука для разреженной атмосферы этого замерзшего мира. Это произошло когда Кирк вскрыл корпус и тот резко отлетел от него, как раз когда он увеличил скорость и начал дико кувыркаться.
Он боролся изо всех сил, чтобы развести руки и ноги в распластанную позицию, чтобы стабилизировать свое падение, и наконец за несколько секунд до того, как он вынужден был открыть свой парашют, он добился горизонтального полета. Было удивительно видеть новый мир, скользящий под ним, слышать, как холодный ветер воет в его шлеме, и слушать как Спок дает ему обратный отсчет в коммуникаторе его шлема.
– Есть что-нибудь от Норинды? – нетерпеливо спросил Кирк.
В течение пяти минут его пятнадцатиминутного падения через атмосферу, раскаленный жар от его продвижения мешал коммуникатору передавать или получать сообщения.
– Она говорит, что впечатлена, – сообщил Спок. – Она хочет знать, как вы называете эту новую игру.
Кирк задумался на пару секунд.
– Полагаю орбитальное свободное падение. Скажите ей, что я хочу сыграть в это против клингона.
– Пять секунд до развертывания парашюта, – сказал Спок.