Риск
Шрифт:
Я вспыхнула.
— Правила подросткового уровня гласят, что мы должны ограничиваться одним дневным или вечерним визитом к родителям в неделю, и в этот визит не стоит включать еду, но отдельные исключения разрешаются.
Линнет рассмеялась.
— Да все мы так делаем. Если не выпрашиваем бесплатную еду, то берем домой грязные вещи, чтобы сэкономить на машинной стирке. Это единственный способ выжить на подростковое пособие.
Она помолчала.
— Гораздо важнее: Эмбер, хорошо ли ты себя чувствуешь, чтобы идти
— Нет. Я не могу. Они бы ужасно разволновались. В любом случае, сейчас я чувствую себя замечательно и страшно проголодалась.
Я вышла в коридор. И не удивилась, когда Форж последовал за мной, опасливо огляделся и заговорил тихо и настойчиво:
— Эмбер, если ты собираешься сейчас уйти к родителям, у меня будет время, чтобы?..
Я вздохнула.
— По-прежнему не понимаю в чем привлекательность вентиляции, но думаю, будет. Только постарайся выбраться оттуда прежде, чем я вернусь.
— Обещаю. Спасибо. — Форж умчался, чтобы подготовиться к своей волнующей экспедиции.
В тринадцать лет я страдала, покинув родительский дом и оказавшись одна на подростковом уровне, но улей обеспечивал подросткам близость семейной поддержки. Моя комната находилась в районе 510/6120 на пятидесятом уровне, а родительская квартира — в районе 510/6120 на двадцать седьмом, на расстоянии всего лишь одной поездки на лифте. Уже через несколько минут я нажимала кнопку звонка у их двери.
Открыв, мама обняла меня, поманила внутрь и начала ритуал, который мы разыгрывали каждую неделю:
— Ты пришла чуть раньше, а мы еще не садились обедать. Если ты голодна, можешь поесть с нами.
— Было бы замечательно, — ответила я. — Я пропустила завтрак и хочу есть.
Я прошла за ней в гостиную. Папа улыбнулся мне, а младший брат Грегас что-то пробурчал. До двенадцатого дня рождения Грегас был довольно общительным, но сейчас перешел к разговору одними междометиями.
— Эмбер голодна, поэтому сегодня она поест с нами, — объявила мама, словно говорила о каком-то совершенно необычном событии, а не постоянном нарушении правил подросткового уровня.
— По счастливому совпадению, мы уже накрыли на четверых, — с насмешливой торжественностью отозвался папа.
На этот раз, Грегас отреагировал более высоким звуком. Возможно, изобразил веселье, но я была не сильна в расшифровке фырканья. Оно могло просто значить, что брат голоден и хочет скорее поесть.
Мы двинулись к столу. Там стоял обычный кувшин с дынным соком. Я тут же налила себе полный стакан, проглотила и вновь наполнила емкость. Я обожала дынный сок. И ужасно скучала по нему после переезда на подростковый уровень, поэтому всегда наслаждалась им по максимуму во время визитов домой.
Я на миг задумалась, на каком же уровне должна оказаться после лотереи, чтобы пить дынный
— Мое любимое рагу, — радостно сказала я и положила себе на тарелку большую порцию.
— Еще одно удачное совпадение, — заметил папа, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Пожалуйста, Эмбер, возьми себе рогалик или три.
Грегас саркастически хмыкнул.
— Не надо жаловаться, Грегас, — укорил его папа. — Помни, что в следующем году ты тоже переедешь на подростковый уровень и, возможно, сам будешь благодарен за подобные совпадения.
Следующие пару минут я слишком быстро ела, чтобы тратить время на разговоры, но затем чуть снизила темп.
— Полагаю, вы заметили, что мои волосы выглядят так, словно нуждаются в расческе. Это потому, что вчера я поранила голову, и доктор обработал порез специальным клеем.
Мама нахмурилась.
— Как ты порезалась? Рана серьезная?
Я не хотела объяснять, что ударилась головой о звезду. Моя семья знала, как я боюсь высоты, поэтому начались бы вопросы, что я вообще делала на утесе.
— Стукнулась головой обо что-то острое. Порез оказался несерьезным, а медицинские отделения на подростковом уровне были переполнены, поэтому меня отправили на лечение на девяносто третий.
— Девяносто третий уровень! — отозвался хор голосов. Даже Грегас был шокирован настолько, что разразился настоящими словами, а не фырканьем.
— Почему тебя отправили на девяносто третий уровень? — спросил папа.
Я пожала плечами и процитировала название одной из песен Долга улья:
— Улей знает лучше.
— Улей знает лучше, — повторила мама. — Но… девяносто третий уровень!
Я уткнулась в свою тарелку, вылавливая вилкой кусочки рагу. В мозгу все еще бурлили воспоминания о вчерашних событиях и тревоги по поводу лотереи. Девяносто третий уровень оказался не так уж плох, я могла приспособиться к жизни там, но реакция семьи на простое упоминание о нем пробудила мой глубочайший страх.
Я слишком хорошо понимала, что некоторые родители отказались бы от ребенка, попавшего из лотереи на постыдно низкий уровень. Я не знала наверняка, к какому уровню принадлежали родители Марго, но ее сестру прошлогодняя лотерея отправила на двадцать позиций ниже.
Марго обезумела от горя, когда родители разорвали отношения с ее сестрой. Мы с Прейей помогали, как могли, таскали подруге бутерброды и напитки и скрывали ситуацию от всех, сообщив, что Марго остается в комнате из-за болезни.
Но мы не могли остановить разворачивающуюся катастрофу. Марго дюжину раз звонила родителям, пытаясь уговорить их передумать, но они лишь приказали ей тоже порвать с сестрой. Марго отказалась, была в свою очередь изгнана близкими и превратилась в более жесткую и несчастную версию прежней девушки.