Рискнуть и победить (Солдаты удачи - 5)
Шрифт:
Выигрывал тот, кто доберется до цели быстрей других без условных дырок в собственном организме и без случайных жертв.
И поехало! На фанерках изобразили вероятных противников. Кто в те романтические восьмидесятые был вероятным противником? Ну, "зеленые береты" США. "Краповые береты" Ее Королевского Величества. Десантники фээргэшного абвера. Французские легионеры. А, вот кто еще - израильские коммандос. Еще двух япошек изобразили в виде ниндзя. И штук пять-шесть случайных прохожих, в том числе двух полицейских непонятной национальной принадлежности, но со звездами американских шерифов. Причем один из них появлялся с обнаженным кольтом.
Сначала стреляли из учебного просверленного ПМ. Как дети, языком: "Бах! Бах!" Надоело это дело быстро, слишком много возникало споров: успел - не успел. Уломали начальство выдавать нам холостые патроны. Пошло веселей, но творческая мысль продолжала работать. Наточили резиновых пуль. Ну, тут уже про видак совсем забыли. На наше счастье, Митюков в ту пору был в академическом отпуске на предмет написания докторской диссертации по насущным проблемам научного коммунизма в преломлении к идеям перестройки, прежний начальник училища болел, а начальник штаба, сорокалетний подполковник Могилевский, сам так втянулся в эту забаву, что самым жлобским образом, нагло злоупотребляя своим служебным положением, норовил встрять без очереди. И встревал.
В общем, когда какая-то сука все-таки настучала и появились поверяющие, они обнаружили, что курсанты доблестного краснознаменного и орденоносного имени всесоюзного старосты не по мишеням резиновыми пулями лупят, а друг по другу, катаясь в сухом свинячьем дерьме и маскируясь всяческим подсобным материалом. И как мы ни убеждали инспекторов, что делается это исключительно в интересах повышения боевой подготовки и что стреляем мы до минимума уменьшенными пороховыми зарядами, а на головы надеваем мотоциклетные шлемы (что было, конечно же, полной туфтой), Могилевского как начальника штаба, меня как главного закоперщика и еще двух комвзводов засунули на "губу" и стали готовить дело к передаче в военную прокуратуру.
Но тут начальником училища назначили Нестерова, он приказал продемонстрировать ему все наши игры и сказал, что так-перетак, а дело это полезное, и если бы ребята перед Афганом проходили такие же тренировки, то цинков под шифром "груз 200" было бы намного меньше. Через неделю по его приказу снабженец привез откуда-то четыре автомата для пентбола и такие запасы пуль с красной краской, что их хватило до моего выпуска и еще осталось. А поскольку пентбольные автоматы были все же оружием вшивеньким, мы с благословения Нестерова приспособились заряжать пулями с краской табельные "Макаровы" и ТТ. Так что условия, в которых проходили наши игры, заметно приблизились к боевым.
И как знать, не выручило ли это многих из нас, когда на нашу долю выпала Чечня. Меня-то уж точно выручило.
Когда Митюков, закончив труды праведные по обогащению научного коммунизма и получив их объективную оценку в свете событий августа 91-го, вернулся к исполнению служебных обязанностей, его чуть кондрашка не хватила от этих нововведений. Он начал было со страшной силой писать, но прежние ответственные адресаты в ГлавПУРе исчезли вместе с ГлавПУРом, иных адресатов не объявилось, и он сообразил, что выгодней поддержать новый опыт обучения молодых офицеров-десантников, чем подставлять себя под тяжкую длань бывшего афганца генерала Нестерова. Единственное, с чем он не мог смириться, так это с тем, что игра, как ни крути, была все же американская, блин, и никаких аналогов ей в русских молодецких забавах не усматривалось. Я хотел ему подсказать,
С тех пор свиноферма преобразилась. Ее раза в два удлинили, расширили, натаскали бетонных глыб, нарыли окопчиков, приволокли два списанных танка и три БТРа. Ну, Грозный и Грозный после первого штурма. Или, может быть, какой-нибудь Кандагар, где мне побывать не пришлось, а генералу Нестерову очень даже пришлось.
Полигон со всех сторон обнесли высоким забором, снаружи приспособили приступочки для зрителей, оборудовали НП для судей за бронированным стеклом, наладили механику для мгновенного появления мишеней. В общем, сделали все по уму. В пристроенной каптерке хранились отпечатанные в типографии силуэты-мишени. Это меня и заинтересовало: кто же нынче у нас вероятный противник?
Коллекция наводила на глубокомысленные размышления. Никаких тебе "зеленых беретов", никаких еврейских штурмовиков. Лица кавказской национальности всевозможных видов и одеяний, исламские террористы с клетчатыми, как у Арафата, платками на шеях и головах. Боевики ИРА в темных беретах. Какие-то финно-угорские подозрительные типы. Ну, и случайный народ - милиционеры, пожарники, просто прохожие.
Да, негусто у нас, оказывается, с предполагаемым противником. Если так и дальше пойдет, нужно будет печатать афишки с шахтерами и монтерами. Вот и реформируй тут армию, о чем столько разговоров идет. А как ее реформировать, если противника нет? Эти недавние дела насчет расширения НАТО на Восток может, это и есть попытка хоть как-то обозначить неприятеля и тем самым придать ускорение военным реформам?
Размышлениям на эту тему я и предавался, пока судья-капитан давал пояснения и шли первые бои. Публика вела себя, как на футболе. Советы так и сыпались сверху на игроков: "Там он, за танком!", "Не гуляй туда, Жора!", "Миха, гаси его, гаси!"
Судья сделал несколько попыток навести порядок, но в конце концов только рукой махнул.
На благоустроенных трибунках возле щита судьи разместились Нестеров, Митюков и чины из Москвы. Там же был и штатский, на которого я еще раньше обратил внимание. Краем глаза я заметил, как он что-то сказал на ухо Нестерову, тот с некоторым недоумением вздернул брови, потом наклонился к судье и что-то ему приказал. Тот не понял. Генерал растолковал. Понял.
После финального боя, в котором, как я и предполагал, победил тот самый понравившийся мне парнишка, судья неожиданно объявил в матюгальник:
– Дорогие друзья! Только что мы приветствовали лучшего рейнджера нынешнего года. Такой успех выпадает нашим курсантам только раз в жизни. Нет ни одного человека, который стал бы рейнджером дважды. Но!
Твою мать. Только этого мне не хватало. Как чувствовал - не нужно было сюда ехать. Но это, пожалуй, вряд ли что-нибудь изменило бы. Это я уже понимал.
– Но есть человек, который сумел стать лучшим рейнджером три раза, июньским соловьем разливался судья.
– Три, друзья мои! Вы не ослышались! Три года подряд был лучшим из лучших выпускник нашего славного училища, молодой офицер-десантник Сергей Пастухов! И он сейчас среди нас! Поприветствуем его!
Сука ты, капитан. И больше никто. Я встал. А что было делать? Раскланивался, как клоун.
Ольга и Настена вместе со всеми восторженно аплодировали и гордо поглядывали по сторонам.