Рискованное приключение
Шрифт:
— Э-м-м... — пробормотала я и повторила: — Извини?
Запищала микроволновка. Макс поставил тарелку и повернулся к ней, говоря:
— Через «у».
Ничего не понимаю.
— Через «у»?
Он открыл микроволновку, достал из нее миску, подошел ко мне, достал из выдвижного ящика ложку, сунул ее в миску и поставил миску передо мной.
— Шауна. Через «у». Ш-а-у-н-а. И 444. Без пробела.
— Но...
— Компьютер стоит на бюро, — продолжил он, снова взяв тарелку и подняв ломтик бекона. Но прежде чем он откусил, его взгляд уперся в окно позади меня.
—
— Ты накупила еды на целую армию. Найдешь что-нибудь на обед.
О Боже. Он думает, что я останусь здесь?
— Макс...
Его взгляд вернулся ко мне.
— На всякий случай поешь чего-нибудь легкого. Лучше, чтобы у тебя в животе не было ничего тяжелого, если болезнь вернется.
— Может, нам стоит...
Я услышала, как хлопнула автомобильная дверь, и замолчала. Обернувшись, я увидела, что рядом с «Чероки» стоит один из спортивных кроссоверов, к тому же красный, что делало его еще более спортивным. По ступенькам вприпрыжку поднималась молоденькая девушка с густыми вьющимися темными волосами. На ней был розовый пушистый жилет, голубая водолазка в крошечный розовый горошек и бледно-голубые джинсы в обтяжку. А еще мохнатые сапожки с большими помпонами впереди, которые раскачивались, пока она прыгала по ступенькам. Девушка была хорошенькой. Очень хорошенькой.
Нет, она была прелестной. Воплощение девушки с лыжного курорта.
И она была очень юной. Намного младше меня. И, подозреваю, намного младше Макса.
Мне тридцать шесть. Ему должно быть примерно столько же, возможно чуть больше или меньше, но не сильно.
Девушка выглядела на двенадцать. Хотя, раз уж она может водить машину, наверное, ей шестнадцать.
Она остановилась на крыльце и преувеличенно радостно помахала нам рукой, подпрыгивая на носочках. Но даже такое преувеличенное движение выглядело прелестно, словно было для нее естественным. Наверное, так и есть, потому что, скорее всего, она состоит в какой-нибудь группе поддержки.
Боже милосердный.
— Бекка, — пробормотал Макс. Я посмотрела на него, а он сложил кусок тоста пополам и сказал: — Я ненадолго уеду.
Потом он откусил тост и повернулся к раковине.
— Я...
— Эй! — раздался от двери звонкий и радостный девичий голос.
Я обернулась. Бекка уже была внутри и закрывала дверь. Потом она так же вприпрыжку подошла к барной стойке. Помпоны раскачивались из стороны в сторону.
— Привет, Бекка, — поздоровался Макс.
— Привет, Макс, — откликнулась Бекка, потом повернулась ко мне и все так же звонко и радостно сказала: — Привет.
— Здравствуй.
— Ты, должно быть, Нина, — заявила она, и я, кажется, застыла, открыв рот.
Откуда она меня знает?
Она осмотрела меня.
— Она хорошенькая, — сказала Бекка, обращаясь, подозреваю, к Максу, поскольку никого другого в доме не было. Потом она посмотрела обратно на мня, и ее взгляд остановился на моей груди. Все так же звонко, радостно и даже громко она провозгласила: — Мне нравится эта кофточка! Где ты ее взяла? Я хочу такую же.
— Я...
— Ты можешь отправиться по магазинам, Бекка,
Я взглянула на Макса и ответила, немного резко из-за того, как прозвучали его слова:
— Она не настолько дорогая.
— Раз уж ей ради покупки придется сесть на самолет и отправиться в Англию, то дорогая.
Тут он прав.
— Англия, — выдохнула Бекка, но даже это получилось у нее звонко и радостно.
— Э... да, — сказала я.
— Я забыла. Макс говорил Минди, что ты англичанка.
Минди? Кто такая Минди? И почему Макс говорил ей обо мне?
— Я не англичанка, — сказала я Бекке.
— Мне нравится твой акцент, — с придыханием продолжила она.
— Вообще-то, у меня нет акцента.
— Он клевый! — воскликнула она и посмотрела на Макса. — Правда клевый?
— Клевый, — согласился Макс, но, судя по голосу, он не считал мой акцент клевым, он старался не рассмеяться.
Только я хотела посмотреть на него и проверить, действительно ли он пытался сдержать смех, и спросить, что смешного, как мое внимание снова привлекла Бекка.
— Господи, мне бы так хотелось жить в другой стране, — заявила она. — Тебе так повезло.
Мне? Повезло? Англия красива, но...
— Хотя мне бы хотелось жить где-нибудь, где нет дождей, — решила Бекка.
— Дождей там хватает.
— А если бы я там жила, через сколько времени у меня появился бы акцент? — спросила она.
— Эм... Точно не знаю, — ответила я.
— Мне пришлось бы практиковаться, — решила она.
Я подумала о том, как звонкая, радостная и прыгучая американская девочка из группы поддержки едет в Англию практиковаться в акценте, и постаралась не содрогнуться.
— Пойду обуюсь, — сказал Макс и обогнул столешницу.
— Макс, — окликнула я, но он не остановился.
— Я быстро, — сказал он, даже не обернувшись.
— А в Англии вся одежда такая клевая, как эта кофточка? — спросила Бекка.
— Э... не совсем, — ответила я и попросила: — Ты не могла бы подождать секунду?
Я подняла один палец, соскочила со стула и поторопилась следом за Максом, который поднимался по винтовой лестнице.
Когда я вошла в спальню, он сидел на кровати и надевал ботинок.
— Макс...
— Чистое белье в гардеробной, — перебил он меня.
— Хорошо, но...
Он натянул второй ботинок.
— Не знаю, сколько времени это займет, так что чувствуй себя как дома.
— Я уезжаю, — выпалила я.
Макс поднял голову и посмотрел на меня:
— Что?
— Я еду в Денвер.
— Нет, не едешь, — сказал он, и от этого твердого и неожиданного ответа я моргнула.
— Не еду?
— Не-а, — сказал Макс и встал. Он казался очень высоким и очень большим. Конечно же, он был таким и на кухне. Но кухня представляла собой большое ярко освещенное пространство, а спальня такой не была. Она больше походила на ярко освещенный, уютный кокон, и очень высокий и очень большой Макс, казалось, заполнил его целиком, не оставив места для меня.