Рискованное приключение
Шрифт:
— У тебя классные волосы.
— Макс.
Он довольно долго смотрел мне в глаза, потом нахмурил брови и спросил:
— Ты серьезно?
Я немного отклонилась назад в его руках и ответила:
— Конечно.
Он еще секунду смотрел на меня, а потом пробормотал:
— Черт.
— Что черт?
— Ты не можешь спрашивать всерьез.
— Я всерьез.
— Детка, — сказал он.
И все. Я ждала продолжения, но определенно это было все.
— И это все? Детка?
— Нина, ради Бога.
Он, кажется,
Я попыталась отодвинуться, но его руки сжались сильнее.
— Макс, я задала тебе вопрос, — напомнила я, и испугалась сильнее, когда раздражение отразилось на его лице.
— Ты ведь была там, когда наехала на меня по поводу аренды этого дома, — сказал он мне.
— Да, но...
— И протопала прочь в своих сапогах на высоких каблуках после милой маленькой истерики в ту первую ночь и стала спорить со мной снаружи, во время гребаной метели.
Моя истерика не была милой. Это даже не была истерика. Я была зла.
Я не стала спорить и начала:
— Конечно, но...
— И еще по утрам ты похожа на зомби, и это очаровательно.
Мой страх начал испаряться, и я снова начала таять в руках Макса.
— Макс...
— И ты же была там, когда сказала, что любишь мой дом. И когда рассказывала мне, что пиво было изобретено в Германии. И когда рассказывала Коттону о том, что заставляют тебя чувствовать его работы. И, если я правильно помню, когда смотрела на утес так, словно шагнула в рай. И когда рассказывала про помаду какого-то сериального персонажа. А также когда ты заступилась за Минди перед Дэймоном. И когда практически бросила Минди в объятья Джеффа. И когда сцепилась с Ками и Шауной — и все в один вечер. И определено ты была здесь вчера, когда спасли жизнь Минди, и сегодня, когда сделал для Минди то, что сделала.
Я не могла поверить, что он все это помнит. Черт, до этого момента я и сама не помнила. Вернее, кое-что помнила, а кое-что и вовсе старалась забыть, потому что в этом было мало веселого.
— Макс...
— Люди в этом городке достаточно приветливы с приезжими, Герцогиня, но лишь настолько, насколько требуют приличия. Они добры к тебе, потому что ты им нравишься, а нравишься ты им, потому что, как и я, они видят все, а это чертовски много, и они знают, что это только то, что лежит на поверхности.
Больше я не могла выносить, хотела бы, но не могла.
— А теперь помолчи, — прошептала я, потому что если он не замолчит, то я расплачусь.
— Ты сама попросила.
— Ладно, попросила, но сейчас ты должен замолчать.
— Малышка...
Я опустила глаза на противень.
— И перестань быть хорошим, я предпочитаю, когда ты раздражающий.
Его тело затряслось от смеха, и он окликнул:
— Нина, дорогая, посмотри на меня.
Я продолжала смотреть в сторону:
— Нет, мне нужно положить макароны в воду.
— Милая...
Я пихнула его в плечо:
—
Он уткнулся лицом мне в шею.
— Прямо сейчас ты демонстрируешь еще одну причину, по которой ты мне нравишься: ведешь себя забавно и безумно.
Только Холден Максвелл может считать мои неврозы забавными.
Я продолжала толкать его в плечи и потребовала:
— Макс, перестань.
Он провел рукой вверх по моей спине, зарылся пальцами в волосы и приблизил губы к моему уху.
— И все это, а это очень много, Герцогиня, я могу держать в своих руках. Хочешь знать, почему я так уверен? Вот почему.
Я попыталась сдержать слезы и издала какой-то девчачий звук, так что уткнулась лицом в грудь Макса.
Он прижал мою голову к себе и крепче обнял за талию другой рукой. Я глубоко задышала и сумела удержаться от слез.
Когда я успокоилась, Макс поцеловал меня в макушку и предложил:
— Я положу макароны в воду.
Потом он отпустил меня, и я вернулась к тесту и сосискам, вместо того чтобы выпить бокал вина до дна, чего бы мне хотелось, или, еще лучше, вернуться в объятья Макса.
* * *
Сидя на стульях, мы съели макароны с сыром и сосиски в тесте.
Куски кекса мы забрали наверх и съели их в кровати, смотря фильм ужасов.
Грязные тарелки стояли на тумбочке. Я держала в руке бокал с вином. Мы сбили подушки в кучу, и я уютно устроилась рядом с Максом.
Я думала о том, что ужастики становились не такими страшными, если смотреть их в объятьях Макса, хотя и ненамного.
Дело близилось к кульминации, и я думала, что мы уже на финишной прямой. Конечно, героиня обязана выжить, иначе откуда взяться продолжению? Она — единственная, кто остался из первоначальной компании. Кто-то же должен выжить.
Хотя не похоже, чтобы для нее все складывалось хорошо.
Она наткнулась на заброшенный, развалившийся домик, что оказалось ошибкой, поскольку именно здесь когда-то жил псих, прежде чем зарубил всю свою семью топором, и это было его любимое убежище.
Она завернула в комнату, а он тут как тут со своим топором и готовый ударить.
Что он и сделал.
В это же время зазвонил телефон Макса.
Я подпрыгнула на полфута от кровати и вскрикнула от ужаса, едва не расплескав вино.
Макс засмеялся.
Потом он нажал паузу на пульте и, наклонившись ко мне, взял с тумбочки телефон.
Приподнявшись на локте, я глотнула вина для успокоения и повернула голову к Максу.
— Да? — сказал он в трубку и посмотрел мне в глаза. — Да, конечно, она здесь.
После этого он протянул телефон мне.
Я подняла брови:
— Меня?
— Арлин.
— Что?
Он помахал мне трубкой. Я села и взяла ее.
— Алло, — сказала я, приложив ее к уху.
— Ты где? — спросила Арлин.