Рискованные мечты

Робертс Нора

– Хотите… зайти выпить кофе?

Он взял у нее ключи и с улыбкой отпер дверь.

– Я думал, вы не пьете кофе.

– Не пью, но остальное человечество пьет. Так что я держу немного растворимого.

– Вместе с шотландским виски, – сказал он, заходя в квартиру.

Сняв плащ, Хилари вступила в роль хозяйки:

– Садитесь. Я сию минуту приготовлю кофе.

Он тоже снял пальто, небрежно перекинул его через спинку стула и остался в темно-синем свитере крупной вязки и джинсах. Хилари снова отметила его крепкое телосложение и заспешила в кухню.

Там,

двигаясь как заводная кукла, она включила чайник, достала из шкафчика кружки. Поставила на стеклянный поднос маленькую сахарницу, молочник, приготовила для гостя кофе, а для себя чай. Грациозно поднесла к маленькому столику, опустила на него нагруженный поднос и улыбнулась с профессиональной непринужденностью высокому мужчине, который в это время просматривал коллекцию ее аудиозаписей.

– Недурной подбор, – небрежно одобрил Брет. – И снова в вашем духе: Шопен, когда хочется романтики, Денвер, когда вспоминается дом. Б.Б. Кинг, если взгрустнется, Маккартни, когда весело.

– Вы так говорите, словно хорошо меня знаете. – Она испытала одновременно радость и обиду оттого, что он так легко угадал, в каком настроении какую музыку она слушает.

– Пока нет, – пожал он плечами, ставя диски на место и неторопливо приближаясь к ней. – Но я над этим работаю.

Внезапно он оказался очень близко, и Хилари поспешила заговорить о будничном.

– Кофе остывает, – сказала она, принялась переставлять кружки с подноса на столик и в волнении уронила ложечку. Они одновременно нагнулись за ней, и его сильные пальцы сжали ее тонкую руку. При этом соприкосновении через руку Хилари по всему телу пробежал электрический ток, глаза потемнели. Она подняла на него взгляд.

Глаза их молча встретились, и она поняла неизбежность того, что должно сейчас последовать. Она же знала, что все шло к этому, с самого момента их первой встречи в студии Ларри. Их тянуло друг к другу, и, когда Брет поднял ее на ноги, она шагнула к нему в объятия, не вдумываясь в причину этого непреодолимого влечения.

Он неторопливо поцеловал ее, сперва осторожно, потом настойчивее, раздвинул языком губы, крепче прижал к себе. Она сплела руки на его затылке. Ни с одним мужчиной она не вела себя так. В мозгу промелькнула мысль, что никто прежде и не целовал, не обнимал ее так, как он. Но все мысли быстро утонули в необузданной волне страсти.

Не прерывая поцелуя, он увлек ее на диван, и она не оказала сопротивления. Он глубоко вдавил ее в подушки весом своего тела, раздвинул ей ноги, не скрывая желания. Губы его скользнули по ее гладкой шее. И вот по венам заструился извечный огонь. В ушах отдавались глухие удары, но Хилари не могла определить, чье это сердце стучит – Брета или ее собственное? Его губы снова с жадностью завладели ее губами, его рука под свитером отыскала ее грудь.

Хилари вся горела от неизведанного прежде желания и отвечала на прикосновения его губ и рук со страстью, которую в себе и не подозревала.

Вот пальцы Брета коснулись ее живота, но когда Хилари почувствовала, что он

пытается расстегнуть ей брюки, то попробовала освободиться. Он не обратил на это никакого внимания и продолжал неистово целовать ее губы, а потом покрыл шею обжигающими поцелуями.

– Брет, не надо. Пожалуйста, нет!

Он оторвался от ее шеи и взглянул в ее ставшие бездонными глаза, огромные от страха и желания. Он тяжело дышал. Хилари в смятении поняла, что решение продолжать дальше или прекратить будет принадлежать только ему.

– Хилари… – пробормотал он и снова нагнулся к ее губам, но она отвернулась и уперлась ему в грудь:

– Нет, Брет, довольно.

Он выдохнул и отодвинулся от нее, встал, вытащил из оставленного на столике золотого портсигара сигарету. Хилари села, обхватив колени руками, и опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Я уже понял, что вы очень многогранная натура, – сказал он, с силой выдохнув облачко дыма. – Но не подозревал в вас жеманства.

– Это не жеманство! – воскликнула уязвленная грубостью тона Хилари, вскидывая голову. – Вы несправедливы. Только потому, что я попросила остановиться… – Ее голос дрогнул. Она была смущена и растеряна и испытывала нелогичное желание снова оказаться в его объятиях.

– Ну вы же не ребенок, – снова заговорил он со злостью, отчего у Хилари задрожали губы. – Что бывает обычно после такого поцелуя? После того, как женщина позволяет мужчине так себя трогать? – Глаза его стали совсем темными от едва сдерживаемого гнева.

Хилари, не подозревавшая о том, насколько далеко способен завести его крутой нрав, сидела молча.

– Ты хотела меня так же, как я тебя! Может быть, хватит играть в игры? Мы оба знали, что это неизбежно случится. Ты взрослая женщина. Хватит строить из себя невинную девочку.

Его слова попали в цель, и предательский румянец залил ее щеки прежде, чем она успела потупиться, чтобы скрыть мучительную неловкость. Брет ошеломленно смотрел на нее, гнев боролся в нем с изумлением.

– Господи, у вас что – никогда не было мужчины?

Хилари закрыла глаза от унижения и упрямо молчала.

– Как же это могло случиться? – спросил он с недоверчивой усмешкой. – Как женщина в двадцать четыре года и с вашей внешностью умудрилась сохранить целомудрие?

– Это было не слишком трудно, – пробормотала она, избегая встречаться с ним взглядом. – Я, как правило, не захожу так далеко. – И она неловко пожала плечами.

– Надо предупреждать мужчин о том, что вы невинны, не дожидаясь, пока зайдете далеко, – едко посоветовал он, с сердцем гася окурок в пепельнице.

– Может, мне вообще на лбу написать «девственница» во избежание недоразумений? – вспыхнула Хилари, оскорбленно вскидывая подбородок.

– Вы знаете, что гнев вам к лицу, – сказал он невозмутимо, однако в голосе звенела сталь. – Так что следите за собой, а то как бы я снова не попытался изменить ваш статус.

– Не думаю, что вы опуститесь до того, чтобы взять женщину силой, – выговорила Хилари.