Рискованные мечты
Шрифт:
Уверенность не покидала Хилари и в такси, и в лифте, возносившем ее на верхний этаж небоскреба, где располагались офисы Брета Бардофа. Бросив взгляд на часики, она убедилась в своей пунктуальности. За огромным столом в приемной сидела молодая миловидная брюнетка. Хилари назвала ей свое имя и профессию. Коротко переговорив по телефону, девушка провела Хилари по длинному коридору к тяжелой дубовой двери. Хилари вошла в просторную, тщательно отделанную комнату, где ее встретила вторая миловидная особа с короткой стрижкой, которая представилась Джун Миллз, секретаршей
– Пожалуйста, зайдите, мисс Бакстер. Мистер Бардоф вас ждет, – сказала она с улыбкой.
Пройдя в двустворчатую дверь, Хилари не успела толком рассмотреть изысканное оформление комнаты, потому что взглядом ее завладел мужчина за необъятным дубовым столом с панорамой города за спиной.
– Доброе утро, Хилари. – Он встал ей навстречу. – Вы все же войдете или так и останетесь стоять в дверях?
Хилари выпрямила спину и ответила холодно:
– Доброе утро, мистер Бардоф, приятно снова видеть вас.
– Не стоит кривить душой, – беззлобно посоветовал он, подводя ее к стоявшему у стола креслу. – Глаза бы ваши больше на меня не глядели, ведь так?
Хилари не нашлась, что ответить на это слишком справедливое предположение, и удовольствовалась неопределенной улыбкой.
– Тем не менее, – продолжал он так, словно она на словах подтвердила его вывод, – в мои намерения входило, чтобы вы, несмотря на ваше нежелание, все же пришли сегодня сюда.
– А что у вас за намерения, мистер Бардоф? – спросила она резко, задетая его надменным тоном.
Он откинулся в кресле и окинул Хилари холодным взглядом с головы до ног. Разглядывал неторопливо, с явным намерением смутить. Но Хилари сохранила внешнее хладнокровие. Она привыкла, что ее разглядывают, – таково было одно из условий ее профессии. Этот человек ни за что не должен догадаться, что от его взгляда пульс ее нервно зачастил.
– Мои намерения, Хилари, пока что чисто деловые, – он взглянул на нее в упор, – хотя это можно изменить в любой момент.
Эти слова повредили броню Хилари настолько, что ее щеки чуть-чуть порозовели. Мысленно проклиная свой румянец, она все-таки не отвела глаз.
– Боже мой, – иронически приподнял он брови, – да вы покраснели! Не знал, что есть женщины, еще способные на это. – Он улыбнулся шире, определенно радуясь тому, что от его слов ее румянец сделался гуще. – Вы, должно быть, последний представитель вымершей породы.
– Может, мы обсудим дело, ради которого я пришла, мистер Бардоф? – спросила Хилари. – Вы, наверное, очень занятой человек. Не знаю, поверите вы мне или нет, но я тоже страшно занята.
– Как же, как же, – кивнул Бардоф, задумчиво улыбаясь. – Я припоминаю: «Не торчать же нам тут весь день». Я задумал серию фотографий для моего журнала «Мода», особенную серию. – Он закурил и предложил сигареты Хилари, но та отрицательно качнула головой. – Я уже некоторое время обдумываю одну идею, для которой требуется подходящий фотограф и подходящая модель. – Он сощурился и снова оценивающе оглядел ее, так что у Хилари возникло ощущение, будто ее изучают под микроскопом. – И вот теперь я их нашел.
Она
– Может быть, вы расскажете поподробнее, мистер Бардоф? Я полагаю, не в ваших обычаях самому беседовать с моделью. Наверное, речь идет о чем-то совершенно необыкновенном.
– Думаю, что да, – вкрадчиво согласился он. – Эта идея – фотосерия, – ну, или если угодно, история в картинках множества женских лиц. – Он встал с кресла и пересел на край стола, и Хилари смогла оценить во всей красе его поджарую фигуру, от которой веяло силой и мужественностью. – Я хочу проиллюстрировать все грани женской натуры: деловая женщина, женщина-мать, спортсменка, искушенная женщина, святая невинность, роковая соблазнительница, ну и так далее. Короче, собирательный портрет Евы – вечной непреходящей женственности!
– Выглядит весьма заманчиво, – невольно заразилась Хилари его энтузиазмом. – Вы считаете, я подойду для некоторых типов?
– Я знаю, что вы подойдете для всех типов, – категорически заявил он.
Тонкие брови Хилари удивленно взметнулись вверх.
– Вы хотите сделать весь показ с одной-единственной моделью?
– Да. С вами.
Отчетливо ощущая, что она словно уходит под воду, Хилари решила высказаться напрямик:
– Было бы глупо не заинтересоваться подобным проектом, а я, кажется, не полная идиотка. Но почему я?
– Ах, оставьте, Хилари, – проговорил он нетерпеливо и, протянув руку, взял ее за подбородок. – У вас же есть зеркало. У вас хватает ума понимать, что вы красивы и необыкновенно фотогеничны.
Он сказал это так, словно она неодушевленный объект, а не живой человек, при этом его сильные худые пальцы причиняли ей неудобство.
– В одном только Нью-Йорке целая армия красивых, фотогеничных моделей, мистер Бардоф. Уж вам это лучше известно, чем кому-то еще. Я хочу понять, почему вы рассматриваете в связи со своим проектом именно мою кандидатуру.
– Я не рассматриваю. – Он встал и сунул руки в карманы, и Хилари злорадно отметила, что он начал раздражаться.
– Я больше никого не рассматриваю. У вас крайне ловко получается проникнуть в самую сердцевину образа. Мне кроме красоты нужна еще многоплановость. Нужна искренность в дюжине разных образов.
– И по-вашему, я на это способна?
– Не будь я уверен, вы бы здесь не сидели. Я не принимаю необдуманных решений.
«Да уж, – подумала Хилари, глядя в холодные серые глаза, – вы скорее просчитываете каждую мельчайшую деталь».
– Фотографировать будет Ларри? – спросила она.
Он кивнул:
– Вы с ним хорошо сработались, между вами есть взаимопонимание, это видно по фотографиям. Вы и по отдельности профессионалы высокого класса, а вдвоем способны сделать нечто потрясающее.
От его похвал улыбка Хилари слегка потеплела.
– Спасибо.
– Но это не комплимент, Хилари, а простой факт. Я уже посвятил Ларри во все детали. Вам осталось поставить свою подпись на контракте.
– На контракте? – мгновенно насторожилась Хилари.